90.
Михаил Петрович Селифонтов
Наследником поместья в Мышкинском уезде стал младший сын Селифонтовых
Михаил Петрович, родившийся в сельце Артемьеве 5, а крещён 8 октября 1780 г. в церкви села Клыкова - Введенское, восприемником был отставной капитан Григорий Алексеев Подлесский, тоже помещик Мышкинского уезда.
Во владение поместьем Михаил Петрович вступил в 1802 г. Скорее всего в этом году умерла его мать Надежда Семёновна, так как он сам писал, что “поместье ему досталось по наследству от матери капитанши Надежда Семёновной и по разделу с братьями”. Михаил Петрович значительно умножил и расширил доставшееся ему владение. В 1809 г. он купил деревню Елгузово у помещика, коллежского асессора Черсаева, а сельцо Кобелево с деревнями ему досталось по духовному завещанию от тётки, майорши Микешиной. Деревни Голенищево и Горохово им куплены в 1817 г. у поручика Ивана Гурьева. Ещё в детстве Михаил Петрович был зачислен в лейб - гвардии гусарский полк, а в 1797 г. 29 апреля ему уже было присвоено звание унтер - офицера. 10 сентября того же года - звание корнета. 9 декабря 1801 г. он стал поручиком, а 26 ноября 1806 г. - ротмистром. В 1805 г. Михаил Петрович участвовал в сражении с французами при Аустерлице, за что 5 апреля 1806 г. “пожалован кавалером ордена Св. Анны третьего класса за отличную храбрость”. В 1806 г. он сражался с французами же при Готентоте, Альткирхене и под Гейдельбергом, и снова за отличную храбрость и мужественную атаку на французов при Фридланде, пожалован орденом Св. равноапостольного князя Владимира четвёртой степени, а по указу Прусского короля награждён прусским орденом “За заслуги”. Но в битве под Гейдельбергом Михаил Петрович был ранен в левую руку и 20 декабря 1807 г. по высочайшему приказу “за полученной раной уволен со службы полковником с мундиром и пенсионом полного жалования”. В 1812 г. полковник М.П. Селифонтов добровольно вступил в Ярославский конно-казачий полк, участвовал в походе в Западную Европу, в блокаде крепости Ландау и в других местах, за что 22 января 1814 г. награждён орденом Св. Анны второй степени с алмазами. В указе по поводу награждения записано: “В воздаяние Вашей ревностной службы, примерного мужества и неустрашимости, коими Вы отличились в сражении против французских войск 15-29 октября 1813 г. под Фробергом и Борном, находясь всегда впереди и подавая пример подчиненным”. А вот грамота от 23 октября 1819 г., подписанная императором Александром I: “Известно и ведомо да будет каждому, что мы Михайла Селифонтова, который нам полковником служил, за оказанную его в службе нашей ревность и прилежность в генерал-майоры всемилостивейше пожаловали и учредили, повелевая всем нашим подданным оного Михайла Селифонтова за нашего генерал-майором надлежащим образом признавать и почитать. Дана в С.Петербурге, лета 1819, октября 23 дня”.
13 октября 1824 г. Михаил Петрович, уже не в молодом возрасте, женился на 20-тилетней Наталье Сергеевне Волынской, дочери поручика Сергея Михайловича Волынского. /По родословной Волынских, помещённой в книге князя Долгорукого, Наталья происходила от брата предка известного Артемия Петровича, Семёна Борисовича. Между Натальей Сергеевной и Артемием Волынским 19 степеней бокового родства/. См. “Русская старина”, 1883, декабрь, с.28/. От этого брака началось родство дворян Селифонтовых и Волынских. Род Волынских по мужской линии прекратился в 1867 г. смертью последнего представителя генерал-майора Михаила Михайловича Волынского, поместье которого тоже находилось в Мышкинском уезде, селе Княжеве с деревнями. Его племянница и стала женой Михаила Петровича Селифонтова, последней наследницей рода.
9 апреля 1825 г. Наталья Сергеевна, теперь уже Селифонтова, родила сына Николая, а 12 июля 1826 г. второго сына Сергея, а ровно через год, 12 июля 1827 г. Наталья Сергеевна скончалась, оставив на попечение мужа и матери двоих малолетних детей. Похоронили Наталью Сергеевну Селифонтову-Волынскую в её родовом имении на кладбище села Лазарцева-Скоропейно Ростовского уезда. В этом же 1827 г. была освящена церковь в селе Козлове, построенная тщанием помещика Михаила Петровича Селифонтова, а тщанием крестьянина Кирилла Бутусова в 1862 г. к этой церкви был пристроен тёплый придел. Сейчас трудно сказать, зачем помещику понадобилось строить церковь в Козлове в пяти верстах от Артемьева, когда родовая церковь и кладбище Селифонтовых уже давно существовали в селе Введенском-Клыкове, в четырёх верстах от усадьбы.
В 1833 г. дворянское собрание Мышкинского уезда избрало Михаила Петровича своим предводителем на 19-е трёхлетие (1833-35), а вскоре на очередном собрании дворяне губернии избрали его предводителем дворянства Ярославской губернии на 1833-1835 гг., где он служил до дня смерти 27 июня 1835 г. Причин смерти, видимо, было немало, в том числе и ранение в войне с французами, но главной, скорее всего, могли быть очень сложные отношения Михаила Петровича с губернатором Ярославской губернии генерал-лейтенантом Константином Марковичем Полторацким, тоже участником войны 1812 г. Это тот молодой поручик, который первым после убийства императора Павла I поприветствовал Александра I словами “ваше императорское величие”, чем на всю жизнь заслужил расположение российских монархов. В детстве был зачислен в лейб-гвардии Семёновский полк и за четверть века дослужился до звания генерал-лейтенанта. За участие в битве при Лейпциге был удостоен ордена Св. Анны первой степени и ряда наград иностранных государств. Вполне могло быть, что Михаил Петрович Селифонтов где-то встречался с Константином Марковичем на дорогах войны. В 1830 г. К.М.Полторацкий был назначен ярославским гражданским губернатором. Несколько раз принимал высочайшего гостя Николая I, который присвоил ему звание генерал-лейтенанта и назначил ярославским гражданским губернатором. Теперь Полторацкий, по какой-то не совсем понятной причине стремился унизить генерал-майора Селифонтова при любом удобном случае.
В феврале 1826 г. Михаил Петрович обращался в Казённую палату с просьбой о выдаче ему свидетельства на Мышкинское поместье с целью его заклада за кредит и такой документ он получил, а в нём содержится хоть какая-то характеристика поместья Селифонтовых в Мышкинском уезде. По 7-ой ревизии здесь было: в сельце Артемьеве 47 душ м.п., из них в рекруты сдано 1, умерло 7, родилось 4; по купчей крепости дошло от тульского помещика Дмитрия Стрекалова в 1822г. 3; из инспекторского департамента обращены /возвращены беглые/ 2. Итого ныне на лицо 49. В селе Введенском-Клыкове 16, умерло 3, родилось 11, ныне на лицо 16. В деревне Пятинской 1, ныне на лицо 1. В д. Чириках 29, в рекруты сдано 4, умерло 7, родилось 11, ныне на лицо 29. В деревне Маурино 42, в рекруты сдано 1, умерло 10, родилось 5, на лицо 36. В деревне Лотыгино 23, в рекруты сдано 1, умерло 3, родилось 2, на лицо 23. В деревне Голенищево 85, в рекруты сдано 3, умерло 20, родилось 13, да куплено у поручицы Анны Карауловой в 1820 г. 1, на лицо 76. В деревне Горохово 37, умерло 9, вновь родилось 15, на лицо 43. В сельце Кобелеве 112, сдано в рекруты 4, умерло 15, родилось 39, на лицо 132. А всего в означенных селениях ныне состоит 422 м.п. души. В действительном владении Селифонтова земли при означенных селениях состоит усадебной, пахотной и луговой: в Артемьеве 580 десятин 288 сажен; Кобелеве - 620; деревнях Маурине и Лотыгине - 300 ; Елгузове - 97; Голенищеве и Горохове - 568 десятин, а всего 3165 десятин 854 сажени. Далее в справке рассказывалось о строениях: “Господского строения в сельце Артемьеве: дом одноэтажный деревянный, флигелей четыре, хлебный амбар один, “ранжерея” каменная, конный и скотский дворы, сарай молотильный, рига, овин, два сарая и мельница водяная на реке Сутке о трёх поставах. В Кобелеве: господский флигель, четыре избы, скотный и конный дворы, пять хлебных амбаров, четыре овина и два сарая./Ф. 151, оп.2, д.5171/. Из сказанного выше видно, что главной усадьбой дворян Селифонтовых было сельцо Артемьево, где был одноэтажный, деревянный господский дом, четыре флигеля для дворовых людей, каменная оранжерея и другие постройки.
Отец Наталии Сергеевны Сергей Михайлович Волынский умер 21 апреля 1818 года, а оставшееся после него движимое и недвижимое имущество в Ярославской и Тверской губерниях и “пустопорожняя земля в Москве” стали собственностью дочери, так как она была единственным ребёнком в этой семье, а её мать Александра Николаевна Молчанова-Волынская стала опекуншей над малолетней дочерью и её имением. Когда же Наталья Сергеевна умерла в 1827 г., её имение стало собственностью её сыновей Николая и Сергея, и в 1828 г. было передано в Мышкинскую и Московскую дворянскую опеку (28 мая 1828г.) и возвращено наследникам 11 октября 1833 г. Теперь опекуном малолетних детей стал их отец Михаил Петрович Селифонтов. Таким решением осталась крайне недовольна бабушка детей и тёща Михаила Петровича Александра Николаевна Волынская. С этого времени и на долгие годы началась вражда между Михаилом Селифонтовым и Волынской. Александра Николаевна стала “отыскивать” из имения внуков свои “передержанные” ей во время бытности опекуншей, собственные деньги в сумме 28291 рубль 27 копеек и о выделе ей причитающейся части из имения мужа, а также требовала возвратить ей доходы из выделенной части за прошлые годы. Михаил же Петрович требовал дать ему возможность познакомиться с отчётами тёщи по управлению имением в те годы, когда она была опекуншей над малолетними. Познакомившись с отчётами, он предъявил Александре Волынской иск на 350 тысяч рублей в пользу малолетних детей за упущения по управлению имением. Эта тяжба между ними продолжалась до 1849 года. Произошло это через 14 лет после смерти Александры Волынской, последовавшей 26 октября 1836 г. и умершего ещё раньше, 27 июня 1835 г. Михаила Петровича Селифонтова.
Причина настойчивого требования А.Н. Волынской выделить ей часть имения мужа, заключалась в том, что она хотела передать эту часть своему племяннику Николаю Васильевичу Молчанову, отец которого за какую-то провинность был лишён дворянского звания, сослан на Кавказ и там погиб, кроме того, это имение в 228 душ м.п. ей подарила мать, тайная советница.
В 1849 г. 7-ой департамент Правительствующего сената рассмотрел документы о взаимопретензиях Селифонтова и Волынской и отказал им во взаимопретензиях. 23 октября 1850 г. по решению ярославского гражданского суда Волынской выделена была 7-ая часть имения мужа, что составляло 137 душ м.п. крестьян и значительное количество земель, а остальная часть имения перешла во владение сына Натальи Сергеевны, штаб-ротмистра Сергея Михайловича Селифонтова, так как его старший брат где-то затерялся в начале 40-х гг. Но дело о дележе этого злополучного поместья на этом не закончилось, так как Александра Николаевна Волынская ещё при жизни оставила завещание, в котором всё подробнейшим образом было учтено и расписано. Этот документ представляет определённый интерес и, думается, не лишним будет его здесь привести:
Завещание Александры Николаевны Волынской.
“Во имя Пресвятые Единосущие и нераздельные Троицы, Отца и Сына и Святого Духа Аминь. Я, нижеподписавшаяся вдова покойного гвардии поручика Сергея Михайловича Волынского Александра Николаевна дочь, урождённая Молчанова, будучи в здравом уме и твёрдой памяти, и помышляя о безвестности часа, полагающего предел жизни земной, по летам и крепости сил рассудила по доброй воле моей на основании жалованной дворянству грамоты 22-ой статьи и Высочайшего конфирмованного 1 октября 1831 г. положения о духовных завещаниях, параграф 39, сделать духовное завещание в следующем: Полную по оному обязанность моих душеприказчиков покорнейше прошу принять на себя гг. корпуса жандармов полковника Николая Петровича Шубинского и московского полицеймейстера полковника Михаила Ивановича Микулина, известных мне по их старой справедливости и благороднейшим правилам, в полной уверенности, что они употребят всевозможные меры исполнить свято мои распоряжения. 2. Если дела с опекуном малолетних внуков моих Селифонтовых, их отцом, а моим зятем, генерал-майором Селифонтовым, происходящие в присутственных местах о выделе мне указанной части из движимого и недвижимого имения после покойного мужа моего, поручика Сергея Михайловича Волынского и отысканием мною 28 000 рублей, употреблённых из моей собственности по опекунству над покойной внуков моих матерью и моею дочерью генерал-майоршей Натальей Сергеевной Селифонтовой, урождённой Волынской, не будут при жизни моей окончены и указанной части моей с оными 28 000 рублей я ещё не получу или не сделаю какой-либо по сему миролюбивой сделки, то убедительнейше прошу моих душеприказчиков принять на себя полное право и обязанность продолжить сии дела каким-либо мирным или судебным порядком или окончить сии дела каким-либо мирным положением по их усмотрению, что затем на указанную часть из моего движимого и недвижимого имения и в уплату из 28 000 рублей получено будет, всё то, по уплате из оного частных долгов моих, по выдаче награждения находящимся при мне дворовым людям и другим лицам и особого моего назначения гг. душеприказчикам известного и по покрытии всех могущих употребиться по сим предметам издержек, представляю в вечное и потомственное владение внуку моему Николаю Васильевичу Молчанову, сыну родного племянника моего из дворян Василия Николаевича Молчанова, умершего 18 мая 1829 г. Ахалцихском карантине унтер-офицером пехотного генерал-фельдмаршала, графа Паскевича Ериванского полка. А буде почему-либо означенный внук мой Николай Васильевич Молчанов не имел бы права на владение недвижимым имением, в дворовых людях и крестьянах состоящем, то в таком случае уполномачиваю моих душеприказчиков продать оное со всею землёю и строением в законные сроки и вырученную сумму предоставить ему, когда придёт в совершеннолетие, отдав до этого времени оную из процентов или в казённое место, или в частные руки. 3. До совершеннолетия означенного внука моего Н.В.Молчанова убедительно прошу душеприказчиков принять на себя обязанность опекунов его, употребив всевозможные попечения о его образовании, как лучшее для всякого гражданина качества с тем, чтобы он находился в полном их повиновении и послушании. 4. Но если бы сверх моего ожидания он, Николай Молчанов, в надежде на завещанное мной ему наследство увлёкся праздностью, гибельной для нравственности молодых людей, обеспеченных в потребности жизни не соответственные трудами и сделавшись им непослушным, то уполномачиваю гг. Шубинского и Микулина означенного представляемого мною ему всего движимого и недвижимого имения во владение не отдавать, пока неукоризненными правилами и доброй нравственностью не убедит их в своём исправлении, а до тех пор выдавать по усмотрению их необходимую только сумму из доходов от того имения на его содержание. В случае же потери всякой надежды на исправление, гг. душеприказчики должны всё моё имение продать по своему усмотрению и деньгами распорядиться так, чтобы он получал с тех процентов, а капитальная сумма должна поступать по его смерти детям его, если он иметь их будет. 5. Родной же матери его Марине Антоновой Молчановой представляю по смерти моей и по получении означенного на указанную часть имения с 28 000 рублей, выдать единовременно 1000 рублей ассигнациями. 6. Племяннице моей, дочери коллежского советника Петра Яковлевича Казаринова, девице Ольге Петровне Казариновой, когда означенное в пункте пятом имение и деньги получатся, назначаю единовременно выдать 3000 рублей ассигнациями. 7. Из находящихся при мне дворовых людей, как из моего собственного имения, так и из покойного мужа моего имения, которым при жизни моей сделаны уже долговые отпускные, представляя свободу по смерти моей, прошу гг. душеприказчиков не оставить их своим покровительством и защитой, если бы кто стал оспаривать таковые их отпускные, внеся в случае надобности затем из их же состояния в залог в сохранность казне истребную для отпуска их вечно на волю и даже уплатив могущие пасть на меня за таковой отпуск их на волю по судебному приговору. 8. Все издержки, как на погребение меня и на поминовение, так и на прочие предметы, буде от такого денежного капитала по смерти моей не останется, усерднейше прошу гг. душеприказчиков сделать хотя из своей собственности, покрыв оные потом продажей всего или некоторой части оставшегося после меня имения, а остальную за всеми таковыми издержками сумму с причитающихся мне доходов с родового недвижимого имения моего, за все прошедшее время по день смерти моей, а буде ещё останется какое-то благоприобретённое моё имение, представляю означенному же внуку моему Николаю Васильевичу Молчанову. А в случае смерти его бездетным, всё вообще благоприобретённое моё движимое и недвижимое имение во 2-ом и 4-ом пунктах сего завещания поименованное или по продаже оного, все денежные капиталы представляю в полное владение и распоряжение дочери г. полковника Николая Петровича Шубинского, что он которой сам назначит из оного. Это будет ещё дань за все его многолетние обо мне попечения. 10. Между тем, усерднейше прошу гг. душеприказчиков прежде всех означенных назначений моих, принять скорейшие меры на уплату всех частных долгов моих, из коих один г. полковнику Шубинскому составляет многотысячную сумму, приступить в случае надобности на погашение сих долгов к продаже всего моего движимого и недвижимого имения, как по смерти моей оставшейся, так и следующего мне на указанную часть с 28 000 рублей. Москва, октября 16 дня 1834 г.”
Этот документ и был предъявлен в инстанции после смерти Александры Николаевны Волынской. В процессе долгой тяжбы Н.Молчанов по каким-то причинам свои права на завещанное имение продал своему приятелю, титулярному советнику Михаилу Васильевичу Аристову, а этот Аристов подсчитал доходы, расходы и прибыль, полученные Сергеем Михайловичем Селифонтовым с 1828 по1852 гг. с той части имения, которая должна была принадлежать ему, предьявил судебной палате расчёт, по которому он должен был получить с Сергея Михайловича Селифонтова 66 149 рублей 83 копейки. Но 2 июля 1857 г. ярославская губернская палата гражданского суда в иске доходов Аристову отказала, признав иск неправым и за неправый иск оштрафовала заявителя исковой суммы по пять копеек с рубля и за “простую бумагу” 12 рублей 60 копеек. Интересна реакция доверенных лиц на решение суда. 8 октября 1857 г. доверенный штабс-ротмистра С.М.Селифонтова, его управляющий, которого он именовал дворовым человеком, Николай Андреевич Бирюков заявил: “Сие решительное определение в присутствии ярославской палаты гражданского суда при открытых дверях через прочтение слушал и оным вполне остался доволен”. Далее отмечается, что он получил копию решения, за которую заплатил 24 рубля серебром и расписался. А доверенный Аристова титулярный советник, третьей гильдии купец Иван Фёдоров Тиль: “ Решение суда слушал в присутствии ярославской палаты гражданского суда при открытых дверях через прочтение и оным остался крайне недоволен. Думаю, что дело доверителя моего есть совершенно правое, а потому он будет просить по апелляции и жалобе во 2-ой департамент Правительствующего Сената, в чём и удостоверяю. Копию получил со взносом денег 24 рубля серебром и в залог будущей апелляции 60 рублей серебром”. Как видно, на этом дело не закончилось. Аристов действительно апеллировал в Правительствующий Сенат, который 18 февраля 1859 г. рассмотрел решение ярославской судебной палаты гражданского суда и его отменил, признав незаконным, а ярославской палате поручил определить сумму доходов, причитающуюся Аристову с той земли, которая была выделена Александре Волынской. Дело опять затянулось. Наконец С.М.Селифонтов послал своего нового уполномоченного Григория Андреевича Полякова в Москву на переговоры с Аристовым, а результатом этих переговоров явился документ, хранящийся в деле. 14 августа 1859 г. через 31 год после начала этой скандальной истории, титулярный советник Михаил Васильевич Аристов и доверенный С.М.Селифонтова Г.А.Поляков обратились к судебным властям со следующим заявлением: “Ныне мы, Аристов и Поляков, переговоря между собой миролюбиво, положили дело о тех доходах по учинённому между нами расчёту и, за получением мною, Аристовым, от г. Селифонтова удовлетворения, навсегда прекратить с тем, чтобы по делу сему впредь никаких исков и требований друг другу никогда и ни по какому предмету более не вчинять, причём платёжь следующих по производству означенного дела гербовых и всякого рода платежей приемлю я, Аристов, на свою ответственность”. Просят,”дабы повелено было производящееся в Ярославской губернской палате гражданского суда дело о доходах с имения умершей гвардии поручицы Александры Волынской навсегда прекратить и почислить миролюбиво конченным, о каковом прекращении донести второму департаменту Правительствующего Сената. Август, 1850 г.” Под документом подписи М.В.Артистова, Г.А.Полякова и Н.А.Бирюкова. Так окончательно был решён спор Михаила Петровича Селифонтова и его тёщи Александры Волынской. Сейчас трудно понять подлинную причину этой длительной тяжбы, да и конец дела не очень ясен. По всему видно, что Сергей Михайлович вынужден был заплатить М.В.Аристову какую-то сумму, но документ об этом умалчивает.
В жизни
Михаила Петровича много загадок. Так в середине 20-х годов, а точнее 17 февраля 1821 г., он заимствовал в Приказе общественного призрения 5500 рублей, а 23 февраля того же года, в том же приказе Михаил Петрович взял ещё 7660 рублей, 23 июля того же года взял в кредит в том же приказе 8200 рублей. Часть денег взята сроком на один год, а 8640 рублей на 8 лет. Кредит взят под залог недвижимого имения в Мышкинском уезде. В 1822 - 1823 гг. он имение перезакладывает и занимает еще 18200 рублей у того же совета призрения ближнего. Зачем понадобилась генералу Селифонтову такая крупная по тому времени сумма? Могли быть две причины. Генерал готовился жениться на юной Наталье Волынской, а второй причиной могло быть строительство на его средства церкви в селе Козлове. Могли быть и другие причины.
Михаил Петрович в эти годы покупал земли и выплачивал долги своего отца Петра Дмитриевича. Полученное им по наследству в 1802 г. имение находилось не в лучшем экономическом состоянии, так как вскоре были предъявлены долговые заёмные письма его отца: в сентябре 1817 г. Мышкинский купец Иван Лисицын предъявил в суд документ, по которому Михаил Селифонтов должен был заплатить 3142 рубля. Несколько позже в 1833 г. “лишённый ума” прапорщик Адам Мельсин, которого опекала “девица из дворян” Тучкова, требовали с имения детей
Михаила Петровича Селифонтова, принадлежавшего ранее их деду Петру, по заёмным письмам 9000 рублей. Генерал написал апелляцию в Правительствующий Сенат о несостоятельности этих требований, а проще - отрицал эти долговые письма. Сенат рассмотрел ее, но признал несправедливой, а Михаила Петровича оштрафовал на 2962 рубля 20 копеек. Решение об этом было направлено в Кашинский и Мышкинский земские суды. 31 июля 1833 г. Тверская палата гражданского суда констатировала, что “с имения детей
М.П.Селифонтова на удовлетворение прапорщика Мельсина следует взыскать по двум заёмным письмам всего с процентами 14 тысяч 630 рублей 96 копеек”.
Ешё в 1826 г.
Михаил Петрович давал объяснение по поводу имения его детей и в объяснительной записке показывал, что “детское имение находится в залоге Московского опекунского совета по займу 164 тыс. рублей “(?), что из числа собранных с имения доходов “за платежом процентов из капитала и употреблённых на воспитание детей не только не остается оных, но я вынужден употреблять на них ещё из своей собственности “. Видно, что Михаил Петрович признаёт эти долги и обещает принять меры по ограничению детских расходов и оставшуюся сумму обязуется ежегодно выплачивать в объёме не менее 500 рублей, а также будет изыскивать все способы к скорейшей выплате долга. Но суды были неумолимы и старались скорее испонить решение Правительствующего Сената. Было решено взыскать долг через вотчинных старост. В имение посылался дворянский заседатель Семенкевич, но он опоздал, к его приезду налог был уже собран и 4 августа передан опекуну, а управляющий имением Клементий Жаров не согласился собираемые налоги доставить судебным властям. Вскоре в имение Селифонтова был послан другой дворянский заседатель Шультен, которому Жаров заявил, что без воли опекуна он денег с крестьян собирать не будет.
Михаил Петрович снова рискнул и обратился с жалобой к императору Николаю Павловичу. 8 января 1835 г. Правительствующий Сенат слушал записку по жалобе М.П.Селифонтова на Ярославское губернское правление, которое распорядилось доходы с крестьян собирать без воли опекуна, посредством земской полиции для удовлетворения прапорщика Мельсина и признал такое распоряжение Ярославской палаты гражданского суда и губернского правления не только неправильным, но и незаконным, и отменил его на основании 462-й статьи первого тома свода законов; губернскому правлению поставлено на вид за нарушение законов и отступления от порядков. Имел ли продолжение этот конфликт неизвестно, но генералу Селифонтову, участнику войны (м.б. битвы?) при Аустерлице и Отечественной (войны?) 1812 г. пришлось приложить немало усилий, чтобы отбиться от законных и незаконных должников, а дирижёром произвола местных властей мог быть только названный выше губернатор, генерал- лейтенант К.М.Полторацкий.
В 1833 г.
Михаил Петрович Селифонтов был избран предводителем дворянства Ярославской губернии на 1833 - 1835 годы. Теперь он переехал на жительство в Ярославль с детьми и привёз сюда учителей иностранных языков, супругов Эссенов, которые не имели документов на право преподавания в России. В один из дней 1834 г., когда Михаил Петрович был в отъезде, Эссены явились к губернатору Полторацкому с просьбой выдать им документ на право поездки в Москву. Здесь и выяснилось, что Эссены (как?) ранее жили в поместье Селифонтова в Кашинском уезде без “видов на жительство”, так и переехали в Ярославль. Константин Маркович Полторацкий донёс об этом Правительствующему Сенату, а Сенат оштрафовал генерала Селифонтова, губернского предводителя дворянства, на 800 рублей, за содержание Эссенов с 15 декабря 1833 г. по 4 июля 1834 г. по два рубля за день. Михаил Петрович немедленно послал апелляцию на имя Николая Павловича. 25 апреля 1835 г. Сенат слушал министра юстиции Дашкова, по предложению которого Ярославскому губернатору и губернскому правлению был объявлен выговор “по делу о держании тамошним предводителем дворянства Селифонтовым иностранца Эссена с женой без возобновления билетов”. После случившегося, губернатор и губернское правление передали дело об Эссенах в Ярославский уездный (??) суд. Но губернский предводитель отказался явиться в этот суд. Тогда было решено доставить генерала в суд принудительно, с помощью квартального полицейского офицера, Михаил Петрович полицейского выгнал и объявил себя больным и снова обратился в Сенат, который вновь рассмотрел его апелляцию и определил, что поступок генерал - губернатора и губернского правления был направлен на дискредитацию звания Предводителя дворянства, на “явное унижение, возбраняемое решительным законом”. Далее в решении Сената отмечалось, что из представленных Селифонтовым бумаг видно, что Ярославский уездный суд для дачи ответов по делу Эссенов требовал явки генерал - майора через “тамошнего” полицейского, а когда Селифонтов не явился, ссылаясь на болезнь, то суд вновь потребовал его явки под расписку. Кроме того, суд поручил уездному штабс - лекарю вместе с квартальным надзирателем освидетельствовать больного генерала на предмет не симулирует ли он свою болезнь. Это свидетельствует о произволе властей не только над крестьянами и городскими обывателями, но и над заслуженным защитником отечества. А творившие этот произвол отделелись лёгким испугом. Сенат потребовал судебное производство по данному делу прекратить и отметил, что Ярославское губернское начальство, сделав распоряжение о передаче генерал - майора Селифонтова суждению уездного суда за держание иностранцев без письменных видов “не только не согласно с предписанием гг. министров юстиции и внутренних дел, но и вопреки законам изображённого в статье 344 свода законов о паспортах и беглых, ибо по точному смыслу следовало ограничиться единственно взысканием штрафа с Селифонтова, что допущенные после того действия Ярославского уездного суда и полиции в настоятельном требовании явки генерал - майора Селифонтова в суд для ответов и освидетельствование его в болезни через штаб-лекаря с квартальным надзирателем действительно нанесли оскорбление генералу Селифонтову”. Поэтому Сенат решает судебное производство о держании генералом Селифонтовым иностранцев Эссенов прекратить, а Ярославскому губернскому правлению и военному губернатору за вышеизложенные противозаконные распоряжения сделать выговор, а М.П.Селифонтову замечание за “неприличное выражение в адрес военного губернатора”. Этот документ хоть и туманно показывает подлинного виновника травли заслуженного генерала, губернского предводителя дворянства. А самое возмутительное, что Правительствующий Сенат принял решение по делу 17 августа 1835 г. и только сейчас выяснилось, что генерал - майор
Селифонтов Михаил Петрович умер ещё 27 июня 1835 года, в возрасте 55 лет.(ф.79, оп.1, д.1037).
Нельзя не отметить и курьёзную сенсацию, происшедшую в имении М.П.Селифонтова в 1808 г., “взволновавшую” уездное начальство и даже Ярославского губернатора М.Н.Голицына. А произошло здесь следующее: Мышкинский исправник лейб - гвардии прапорщик Опочинин донёс губернатору, что в “минувшем сентябре месяце сего года, Мышкинской округи, вотчины господина полковника и кавалера Михаила Петровича Селифонтова при сельце Артемьеве, усмотрено мною вещество из пруда вытасканное, по приказанию его, полковника, людьми, из тины, похожее на вату, которое сходствует много с настоящею выделанной ватой так что ничем почти одна от другой не различествуют”. Как писал Л.Н.Трефолев, - “губернатор впал в недоумение: какое же такое вещество, сходное с ватой, может быть обнаружено в Мышкинском уезде? Князь М.Н.Голицын сделал запрос мышкинскому начальству:”Не оставьте донести мне без замедления, какой точно вид составляет вещество, вытасканное из пруда в сельце Артемьеве и из каких частей оно состоит, т.е. из земли, глины, корней, травы и тому подобного. В чём именно сходствует с настоящей ватой и не может ли оно служить по настоящей обделке или без оной, какому - либо употреблению? Где оно теперь находится, и можно ли из этого пруда достать его ещё какое-либо количество? Одним словом, дайте мне о сём веществе полное понятие и сведение”. Лейб-гвардии прапорщик Опочинин, видимо, снова побывал в Артемьеве, обследовал извлечённую из пруда тину и донёс губернатору: “Вытасканное из пруда в сельце Артемьеве вещество имеет сначала зелёный, а от солнечного зноя , по созрении, белый вид, оно есть из тины, на поверхности воды в том пруде находящейся; А чтобы яснее видеть в чём оно сходствует с настоящей ватой и может ли служить к какому употреблению, для того часть того вещества при сём вашему сиятельству представляю, какого довольное количество находится в доме г. Селифонтова; в пруде же том ныне более не осталось, а в предбудущее время можно надеяться, что ещё будет довольное количество”. Как и всегда на Руси ждали чуда, а получился конфуз. А может быть, кто-то решил разыграть местное и губернское начальство? В то время все могло быть. Л.Н.Трефолев обнаружил эту переписку в архивах и опубликовал в журнале “Русский архив”, 1899, №3.
Сравнительно хорошая характеристика имения малолетних детей Михаила Петровича Селифонтова содержится в ведомостях мышкинской дворянской опёки, составленной в 1840 г. Здесь подчёркивается, что имение им досталось после смерти их отца генерал-майора и кавалера Михаила Петровича Селифонтова, жены его Наталии Сергеевны и действительного статского советника Сергея Михайловича Волынского. Тогда Николаю было 17, а Сергею 16 лет. От отца им перешло “заключающееся в дворовых людях и крестьянах, , состоявших в уездах: Мышкинском, Угличском, Рыбинском, Ярославской губернии, Переславском Владимирской, Череповецком Вологодской губерний, а всего 483 души м.п. От Наталии Сергеевны, их матери, перешла собственность в Мышкинском, Ростовском и Угличском уездах Ярославской губернии и Кашинском уезде Тверской губернии, 922 души м.п. крестьян и дворовых. От их деда Сергея Михайловича Волынского, имевшего единственную дочь: в Московской губернии, Коломенском уезде, в Тульской губернии Ефремовском; в Рязанской губернии Зарайском уездах, а всего 1137 душ м.п. крестьян и дворовых. Всего же этим молодым дворянам досталось в наследство 2542 души м.п. крестьян и дворовых, большую часть из которых составляла собственность рода Волынских: 2059 душ м.п.
В 1839-1840 гг. по имению Селифонтова земли было 8661 десятина 56 саж. На этой земле в названном хозяйственном году было собрано: ржи 386,2 четверти и 2 гарнца, жита 24,6 четвертей и 3 гарнца, льняного семени 4,6 четвертей и 6 гарнцев, сена накошено 13 стогов. Здесь было 79 лошадей, 128 коров, 764 головы гусей и кур.
В имении, принадлежавшем ранее Наталии Сергеевне, в те же годы было собрано: ржи 324,2 четверти и 7 гарнцев, жита 26,6 четвертей и 3 гарнца, овса 478,4 четвертей, льняного семени 10 пудов и 38, 5 фунтов, изготовлено масла коровьего 21 пуд, пряжи 27 сажен; платков - 16; салфеток - 42; холста тонкого - 32 сажени; толстого - 388 сажен. Здесь было 124 лошади, 180 голов крупного рогатого скота.
По имению Сергея Михайловича Волынского. Собрано ржи 576,5 четвертей, пшеницы 50,6 четвертей, овса 649,7 четвертей, гречи 52,2 четвертей , гороху 4,2 четверти, произведено муки ржаной 2406 пудов, гречневой крупы 126 пудов, конопляного семени 1,3 четверти и 7 гарнцев. Изготовлено сукна 151 сажень, полотняного холста 102 сажени. Лошадей здесь было 18, рогатого скота 77 голов, овец и баранов 37, свиней 15. Это натуральные доходы от земледелия и животноводства. А еще были доходы денежные.
В имении
М.П. Селифонтова было получено с крестьян оброчных денег 8820 рублей, от дворовых людей оброчных 770 рублей. Получено за владение мельницей 250 рублей, за отданные в аренду пустоши 302 рубля, выручено за проданных телят 8 рублей 50 копеек; за продажу птицы - 52 рубля 50 копеек; за проданное коровье масло 24 рубля 20 коп.; за проданный овёс 450 четвертей - 3600 рублей, за проданных старых лошадей 171 рубль. Продано ржи 50 четвертей на 1225 рублей, получено за аренду дома 100 рублей. Итого ассигнациями 16939 рублей 20 копеек.
По имению Наталии Сергеевны. Оброчных денег с крестьян было получено 18130 рублей, с дворовых людей 350 рублей; за отданные в аренду пустоши 300 рублей; доход с мельницы 100 рублей. От продажи на Ростовской “ярмонке” взрослых лошадей и жеребцов 2347 рублей; от продажи крупного рогатого скота 578 рублей 30 коп.; от проданной пряжи 171 рубль; за проданные коровьи, телячьи и жеребячьи кожи 74 руб.70 коп.; получено за сад кортомных 75 рублей; доход с мельницы 31 рубль, 25 коп.; выручено за продажу ржи 5200 рублей; продано ржи на муку на 172 рубля 50 коп.; продано жита на 36 руб., овса на 7272 руб., продано овса на муку 10 четвертей на 95 рублей, продано масла коровьего 33 пуда и 14 фунтов на 535 руб. 20 коп. Итого ассигнациями 35 668 рублей.
По имению Сергея Михайловича Волынского. Получено с крестьян оброчных денег 12824 руб. 17 коп., получено кортомных (арендных) за мельницу 925 рублей; арендной платы за землю 135 руб. 70 коп. Продано баранов на 24 рубля, свиней на 96 рублей 50 коп.; продано русского сукна на 215 рублей. Получено оброчных с крестьян 804 рубля 49 копеек; продано пшеницы 50 четвертей на 1344 рубля 85 коп.; продано ржи на 800 рублей; продано муки по разным ценам 1432 пуда на 2732 рубля 20 копеек; продано овса по разным ценам 725 четвертей на 5675 рублей; гречи 50 четвертей на 900 рублей. Продано коровьего масла 24 пуда и 23 фунта на 426 рублей, 80 коп. Получено кортомных за огород 119 рублей 50 коп. Итого ассигнациями 27069 рублей 54 коп. А всего, по всем имениям в 1840 г. оприходовано ассигнациями 88 220 рублей 76 копеек, а серебром 25205 рублей 92 копейки.
Доходная часть хозяйственного баланса даёт возможность сделать многие выводы. Например, какие культуры выращивались в имении, каковы были, приблизительно, урожаи этих культур, какие животные выращивались и какова , приблизительно, их продуктивность, каковы цены на сельскохозяйственную продукцию были в то время и т.д., но эти подсчёты не могут быть точными.
Не менее интересна и пассивная часть хозяйственного баланса, т.е. расходы. Так, по имению
М.П.Селифонтова, в те же 1839-1840 гг. было выдано дворовым людям Нилова (Иван Степанович Нилов был женат на сестре Михаила Петровича Селифонтова Елизавете Петровне и, после смерти генерала, был утверждён опекуном над малолетними Николаем и Сергеем Селифонтовыми) 503 рубля, куплено масла на 50 рублей; употреблено на поминовение 50 рублей; употреблено во время прихода Югской Божьей Матери 50 рублей; куплено корма для трёх усадеб на 1157 рублей; куплено для рабочих людей овчин и русского сукна на 370 рублей; уплачено за выделку овчин 9 рублей; куплено сошников на 15 рублей; куплено кос, нарожников, подпилков, клещей, пружин и прочего на 75 рублей; обуви валяной на 40 рублей 50 копеек; уплачено за выделку кож 38 рублей; уплачено стекольщику 1 рубль 45 коп.; куплено огородных семян на 12 рублей 85 копеек; куплено для приказчиков муки пшеничной, крупы, рыбы на 36 рублей 96 копеек; соли на 36 руб.80 коп.; верёвок для трёх усадеб на 37 руб. 75 коп.; деревянной и глиняной посуды на 28 руб. 45 коп.; железа и гвоздей на 59 руб. 67 коп.; куплены две избы за 366 рублей, уплачено за крашение холстины 21 рубль 14 коп.; куплено чёрной кожи на 9 руб.50 коп.; лекарств для скота на 3 рубля; сальных свечей на 59 рублей, дёгтя на 60 руб. Уплачено за битьё льняного семени 6 руб. 65 коп.; израсходовано на отправление писем 3 руб. 95 коп.; куплено пищей бумаги, книг, сургуча на 12 рублей; лекарств для людей на 18 руб. 60 коп.; заплачено кузнецу 9 руб.; за чистку труб 7 руб. 75 коп.; за перемол ржаного хлеба 15 руб.; куплено пеньки на 1 руб. 40 коп.; уплачено за помол 78 руб. 80 коп.; уплачено пошлин за отрезки земли 36 рублей; за крашение холста 21 рубль( выше было крашение холстины 21,14??) . Итого ассигнациями 3333 рубля 56 копеек.
Расходы по имению Наталии Сергеевны. Жалование дворовым людям 612 руб., священнослужителям за требы 11 рублей 80 коп.; куплено соли на 50 рублей 30 коп.; свечей на 71 рубль; железа, гвоздей на 150 руб.; стёкол на 17 руб; мела на 2 руб. 74 коп; сукна управляющему и конторщику на шинели на 245 рублей 20 коп., выдано смотрительнице дома 10 руб.; куплено посуды на 4 руб. 80 коп.; дёгтя на 42 руб. 85 коп.; угля для кузницы на 75 руб. 40 коп.; недоуздков для продажных лошадей на 7 рублей 60 коп.; уплачено за выделку кож 25 руб. 60 коп.; за битьё льняного семени 6, посылку писем дворовых людей 65 руб. 64 коп.; употреблено управляющим и конторщиком по делам опёки 247 руб. 90 коп.; куплено лекарств для людей на 20 руб., писчей бумаги, книг, сургуча и чернил на 25 руб. 18 коп.; израсходовано на проводы лошадей на “ярмонку”, на наём двора и места 178 руб. 25 коп.; куплено корма на 300 руб.; для мельницы вил и прочих принадлежностей на 41 руб. 60 коп.; израсходовано на поминовение 12 руб.; уплачено землекопам 55 руб.; землемеру за отрезку земли 60 руб. 32 коп.; выдано крестьянам для устройства чёрных домов 444 руб. 41 коп.; уплачено портному 16 руб. 78 коп.; уплачено за чистку льносемени 1 руб. 53 коп.; за окраску холста 3 рубля. Итого ассигнациями 3160 рублей 52 копейки.
По имению Сергея Михайловича Волынского. Приказчику жалование 700 руб.; куплено рогатого скота на 386 руб. 50 коп.; выдано крестьянам взаимообразно для покупки лошадей на место павших от чумы 747 руб. 65 коп. Израсходовано на лечение крестьян и на лекарства 97 руб. 25 коп.; куплено сальных свечей на 25 руб. 60 коп.; куплены три деревянные меры за 11 руб. 75 коп.; израсходовано на поездку (поездки?) в город по делам опёки в течение года 2619руб. 74 коп. Употреблено на путевые при определении меньшего Сергея в юнкерскую школу 1165 руб. Куплено гербовой бумаги на 55 руб. Заплачено за проезд опекунов по делам опёки в Ефремовское имение 662 руб. 44 коп. Уплачено за поимку лошадей 331 руб. 61 коп. В опекунский совет за долги 10 000 руб. Итого ассигнациями 56683 руб. 10 коп. (арифметика не сходится?)
Далее рассказывается о расходах, связанных с содержанием попечительницы
Кипчаговой и самих опекаемых. Уплачено за обучение младшего верховой езде 150 руб. Израсходовано на гардероб 839 рублей; израсходовано на удовлетворение удовольствия опекаемых 500 рублей; дано старшему Николаю при походе в лагерь 500 руб.; уплачено докторам и в аптеку 350 рублей; куплено для меньшего Сергея книг, карандашей, ручек, чернил, бумаги, ножей и предметов для черчения на 170 рублей 80 коп.; куплено в аптеке лекарств на 40 руб. 25 коп.; куплено для детей помады, мыла, ваксы, гребней, счёток и портфель на 58 руб. 80 коп.; уплачено за стрижку волос 18 руб. 38 коп.; израсходовано на наём лож в театрах для опекаемых 373 руб.; израсходовано при посещении молебнов 200 рублей. Дано учащим детей 102 руб. 70 коп.; куплено гербовой бумаги на 18 руб. 90 коп.; израсходовано на оплату дворовых людей 522 руб. 40 коп.; израсходовано на людей, приходящих к детям на поклоны 120 руб.; на покупку парных саней и починку экипажей 600 руб. 85 коп.; на покупку посуды 90 руб 50 коп.; куплено хрусталя и каменной посуды на 100 руб. 52 коп.; заплачено за починку часов 10 руб.; израсходовано на посылку писем и получение оных 65 руб. 67 коп.; заплачено за наём дома 925 руб.; за ковку лошадей и наём экипажей 168 руб. 35 коп.; куплено дров на 661 руб. 20 коп.; овса на 451 руб. 60 коп.; сена на 473 руб. 80 коп.; соломы на 50 руб.; заплачено меднику за лужение посуды и самоваров 112 руб. 50 коп., куплено писчей и почтовой бумаги на 19 руб. 86 коп.; уплачено стекольщику 29 руб. 50 коп.; за ремонт погреба 13 руб. 50 коп.; куплено чая на 225 руб 60 коп.; сахара на 373 рубля 30 коп.; кофе на 100 рублей 80 коп.; миндаля на 40 руб 40 коп.; чернослив на 70 руб. 15 коп.; варенья на 147 руб. 40 коп.; гречневой и картофельной муки на 25 руб. 10 коп.; куплено для столовой водки на 279 руб. 70 коп.; простого вина на 60 руб.; пива и мёду на 120 руб. 80 коп.; мыла белого и простого на 72 руб. 50 коп.; свечей на 180 руб. 30 коп.; свечей восковых и стеариновых на 133 руб. 50 коп.; колбас, сельдей и сёмги на 172 руб. 25 коп.; мёду и патоки на 86 рублей. Куплено лимонов, апельсинов и яблок на 135 рублей 70 коп., разных круп, горчицы, перца на 80 руб. 74 коп.; рыбьего клея, оливков, лаврового листа, корицы, гвоздики и уксуса на 73 руб. 15 коп.; куплено для стола белужины, осетрины и свежей рыбы на 245 руб. 50 коп.; говядины, телятины, муки пеклеваной на 58 рублей, картофеля, луку, моркови, свёклы, капусты на 37 руб. 40 коп. Итого ассигнациями 14186 руб. 24 коп. А всего по всем трём имениям в 1840 г. расходы (в документе употреблено слово “дорасходы”) составили 79983 рубля ассигнациями и (или?) 22852 рубля 33 копейки серебром. Таким образом, в 1840 г. имение молодых Селифонтовых Николая и Сергея принесло доход 88220 рублей 75 копеек ассигнациями или 25205 рублей 92 коп серебром, а расход, как уже сказано 19983 рубля 17 коп. Разница между доходом и расходом составляла 8237 рублей 58 копеек и это, видимо, можно считать чистой прибылью. Если это так, то можно сказать, что хозяйство покрывало свои расходы на производство, безбедно содержало своих молодых хозяев, выплачивало долги прошлых владельцев и давало небольшую прибыль для воспроизводства и потребления.
http://artemyevo.nar...Selifontov9.htm
2
