ЯЕВ № 6 от 7 февраля 1880 г. Ч. неофиц.
С. 44-47
Исторические материалы. Освящение храма в селе Погорелове в 1827 году.1)
Менчаково, 28 июня, вторник.
Пан
2) возвратился из пустыни
3), и чрез несколько часов уехал в Пошехонье
4), куда прибыл губернатор
5). Возвратившись из пустыни, успел рассказать, что он в 26 число приехал в пустыню с
Николаем Пр. Окуловым, приехал туда до обедни и пред обеднею встречен там был Вологодский Преосвященный со всяким приличием, но без звону и стоял в церкве обедню, а Ярославского
Авраама еще не было. Под конец обедни поднялся звон, и по окончании оной тревога и беганье с восклицаниями: «Едет! Едет!» Кто же едет? Догадаетесь сами. Свидание двух Архипастырей может описать вам самовидец
Федор Иванович. А я боюсь, чтоб не ошибиться в чем-нибудь. Слышал еще, что пан мой при столе монастырском был хозяином и угощателем дорогих гостей, и заметил довольство на лицах их. Описал смирение
Онисифора и противуположность
Авраама, и кончил тем, что, оставив гостей в пустыне, намеревающихся отправиться к
Окулову, сам поехал в Пошехонье, чтобы встретить губернатора и защитить в случае нужды Пошехонское убожество пред Его Превосходительством.
У нас затихло к вечеру 27. А по утру в 28 опять зашевелились, засуетились и пр. Хозяин в Пошехонье, хозяйка
6) в спальне: жестокие спазмы мучат ее. Вот следствия заботы и ожидания гостей. Полдень прошел. После обеда выбегаем попеременно на балкон и прислушиваемся: нет ли стуку экипажей? Нет еще. Бьет 6 часов по полудни. 7-й на проходе. Мы на балконе. Слышим звон при церкви: думали, что Преосвященный проехал мимо и у церкви, но ошиблись. Волнуясь сими мыслями, вдруг видим, что со стороны Владычнева (усадьба Окулова) скачет телега парою, останавливается пред воротами, проворно соскакивает с нее небольшого росту толстой и одутловатой мужчина в черном фраке, за ним другой высокой и это был из пустыни послушник. Первый вбегает в переднюю; узнаем, что это Пошехонский заседатель. С разгорелым лицом, с выпуклыми глазами, с реющимся духом и прерывающимся голосом на вопрос мой: «Что изволите сказать»? отвечал он: «Преосвященный едет очень близко, так прикажут или нет просить его сюда»? – «Просите, просите, непременно просите»! закричало несколько голосов. У нас готовились к усердному принятию его. я побежал к хозяйке дома, и она начала готовиться встретить Владыку, пересилив свои спазмы. Заседатель убежал, но чрез минуту возвращается с вестию, что Преосвященный не изволит, но едет к церкви. Тотчас смекнули, что политического зова заседателя было недостаточно. Нужно было, чтобы кто-нибудь из домашних попросил Преосвященного. Посему побежал было я с старшим сыном
7), но дочь пана перебила, и я остался спокойным зрителем. Сама хозяйка выходит на распутие и кланяется Владыке, спокойно сидящему в своей карете. Шестерка поворотила к воротам, мы опрометью бросаемся с балкона к подъезду, и карета останавливается у входа. Сквозь дверцы кареты успел я проникнуть и вижу три монашеские образа, но узнал в седобородом старце Архиерея. Дверцы отворяются, я подскочил подслужиться и поддержать за шуйцу вылезающего старца, но не успел крепко прикоснуться и подхватить, как он, опершись на жезл свой, очутился на земле. Хозяйка пред ним, я по сторону, дети позади, а все семейники во входе. Он оборачивается спиною, надевает рукав рясы (ибо ехал без оной), и оборотившись благословляет хозяйку и, занося руку, говорит твердым голосом: «Я было не хотел беспокоить вас, услышав, что хозяина нет дома» (ибо пан точно был в Пошехонье). Во время их разговора, я успел облобызать десницу его и все прочие тоже. Он пошел вверх, а я смотрю на вылезающих за ним из кареты: какого-то высокого и гибкого архимандрита и с ним игумена из Адрианова монастыря
8). Знакомой строитель
(9) пустыни волочился позади всех. И я поволокся к ним, заведши разговор с любопытством обо всем. Преосвященный принят в гостиную, остался ночевать, и послал с известием к церкви, чтобы приходили служить в доме всенощную. Напились чаю и начали приготовляться ко всенощной: вдруг приезжает пан из Пошехонья. Увидевшись с Преосвященным как со знакомым своим, он спрашивает о Вологодском
Онисифоре; отвечают, что он остался во Владычном у
Окулова, и согласились, чтобы послать за ним с прошением, дабы 29 числа пожаловал на освящение храма, а вместе и на именины. Не забудьте, что Ярославский Архиерей зван был на освящение храма к Погореловской церкви, верстах в 3-х от меня. Писанное ему письмо от имени моего пана, помещу после. Теперь оно где-то засунуто и не могу отыскать чернового. Но дело в том, что певчие, протодиакон, два поддиакона и проч. были в Погорелове, и по гласу Владыки тотчас являются два поддиакона, из коих один голосом подобен старинному архиерейскому бяшке, Вологодскому поддиакону, т.е. тому, который шел из Прилуков и умер на дороге; а другой молодой, заскорузлый, еще не оброс волосами, из студентов, голос его подобен Ламанскому, любезному моему, племянничку; с ними шадровитый тенор, но не в пример любезной моей горлинке А.И. Чуркину, довольно хуже. Служить начал приходский священник-благочинный, прежде бывший регент Ярославского хора архиерейского. Началась службы: бяшка диаконом и говорил эктении, а бас и тенор начали покачивать – славно! Но так, что не хуже бы пропел и бывалой
Рукин(10). Архиерей в клобучке и ряске, с четками в руке, начал править левым клиросом и теноро-бас его мне понравился, особенно с тенором-благочинным подпевали хорошо. Жалею, что я не достоял и половины всенощной (впрочем, заметил, что манера пения довольно отлична от Вологодской, ибо при шестопсалмии отозвал меня пан мой, и отрядил ехать с старшим его сыном во Владычное, просить Вологодского епископа к себе в гости. Повинуясь гласу его, мы садимся в колясочку и очутились во Владычном, около 9 верст расстоянием. Являемся лицу Архипастыря и предлагаем причину нашего прибытия. Но просьба наша не действительна была, и Владыка отказался. Тут имел я сладкое удовольствие видеть и прижать к сердцу любезного Федора Ивановича, которому прошу свидетельствовать мое истинное почтение. Я обещал ему писать, но лучше покажите ему сие письмо. Отправившись оттуда, на дороге сличал я прежнего моего Архипастыря с Ярославским и вышло по моему мнению так: Ярославской есть бранной воевода
11), а Вологодской истинно смиренный епископ в сравнении с ним. Приезжаю домой и нахожу, что служба кончена и архиепископ почивает. В глубокой тишине ждут губернатора из Пошехонья. Отдавши отчет об экспедиции, удалился и я в ожидании не столько дорогого гостя, сколько в полудремотном ожидании спокойного сна. Бьет 12-ть, и вдруг вдали гудит колокольчик. «Верно он, верно он», повторяли все в волнении и, вставая со стулья из-за ужина, за который только было сели. «Да, думал я, еще не все». Подъезжают несколько экипажей к подъезду,, шум удвоился, хозяин и хозяйка бегут на встречу, а я смиренно в уголку приготовился увидеть превосходительство в превосходной степени. И что же? Вижу: идет в переднюю седой старичок с (батожком) палочкой, небольшого роста, прямой, в поношенном виц-мундире. Это-то губернатор? думал я и решил, что он по наружности не стоит Н.П. Брусилова (а после слышал, что и духом не выше). За ним тащатся: секретарь его гладколицой и дородной
Е. Ильинский, губернский архитектор, в зеленом виц-мундире, небольшой, толстенькой, набитой добром,
Петр Яковл. Паньков, еще исправник,
(12) заседатель
(13) и проч. и пр. и пр. С ними приказной
Донской, и мы скоро составили компанию. Дело кончено, т.е. напились чаю, побеседовали и сели за ужин и проч., а я спокойно уснул. На другой день, т.е. 29-го, все мои мысли заняты были Архиереем, певчими и протодиаконом, коему фамилия
Суслонов. Я видел его прежде, и довольно разглядел, что статура и осанка его хуже Якубова.
В 8 часов Архиепископ отправился к церкви, и все последовали за ним. По окончании действия освящения, когда принялись за обедню, я посмотрел на сидящего на амвоне архиепископа, приметил, как он скромно сердился на неумеющих сельских церковнослужителей и казался почти дремлющим. Потом обратил внимание на
Суслонова. Манера и размашки его оборотливее Якубова, ибо и манера Преосвященного требует оборотливости, даже до опрометчивости. Голос протодиакона чище и, да не оскорбит самолюбие Якубова, ежели скажу, что лучше несколько, нежели его голос. Впрочем, нет той горделивой осанки, той непринужденной степенности и горделивой выступки, того орлиного взгляда, той важной мины и вообще той манеры, величавой и даже величественной, какая примена в Вологодском протодиаконе. Суслонов понур, Суслонов нахмур, брови понависли и рыльцо стаканчиком, особенно при служении. Вообще служение не показалось величественнее Вологодского. Пастырь говорил слово своего сочинения, обыкновенно хорошо и сочинено, и говорено. Смотрю: Преосвященный выходит на амвон, перед ним диакон с книгою; в книге слово; Преосвященный в левой руке с жезлом, на которой оперся, а правою вынял очки, надел, а диакон тем временем развернул книгу, и служил вместо налоя, держа оную. В половине проповеди Преосвященный остановился, снял очки, протер платком глаза, надел очки и таким образом докончил свое слово. Впрочем, успел сделать окрик какому-то молодцу, который с дамою теснился выйти из церкви. Он так поразил его Архипастырским своим гласом, что тот поприсел несколько, чтобы скрыться за народ.
По окончании обедни, Преосвященный заезжал по пути к Николоухтомской церкви нашего прихода, где поп
Григорий Преображенский вел его за руку, а я служил певчим, возгудая входное «достойно». Были на перепутье у благочинного, отсюда пастырь пошел к попу
Григорью в дом, а я с паном, на четверочке лихих, поехал домой. Да! Да! Да!
Чуть не забыл певчих; их приезжало человек 12. По три голоса. Басы отличны, но не огромны. Одутловатый молодец, в малиновом сертуке, рыжеватой, похожий на свата моего
Крупнова, но глаже и полнее его, понравился мне и видом, похожим на бочку, и голосом, как из бочки льющимся шумно, плавно, громко, высоко, чисто – славно! Другой диакон, отменной, огромнее Ламанского, но тонее Саваитова, голосом, впрочем, а не телом, поет и пьет отлично! Третий молодой поддиакон – отменной солист! Чистой, водкой, собой видной, ну, словом, молодец, а чувствую, что я затер бы этого в старые мои годы. Теноры не заслуживают внимания, впрочем, нельзя назвать плохими, и лучший-то из них не лучше Владимира Ивановского, на коего он много и походит; другой мелкотравчатой, из семинаристов. Альты изрядны, а неболее, но не найти в них не только Раменского или Россова, с горем и Алексея Якубова. Довольно взрослой, рыжой, заскорузлый и в парике дискант, обратил мое внимание, потому что о чудесности и редкости его протренчали мне уши еще прежде сего. Смотрю, он поет и машет рукой, следовательно, он управляет хором, следовательно, он твердо поет, думал я. И действительно! Мне пришел в голову Николай Россов, его рост, а лицо и волосы Петра Воскресенского, и вспомнил обоих. Но этот
Покровский точно прекрасно поет, так прекрасно, что заглушает басов. Никакого чуда нет, думал я, мудрено ли хорошо и твердо петь, когда за образование его плачено какому-то артисту несколько сот рублей. Впрочем, надо отдать справедливость, что подлинно отличной голос и самое мастерское употребление оного и точно можно бы почесть редкостию, ежели бы прибросить к нему несколько лотов пленяющей нежности и резво-тонко-проницающей живости. Может быть от дороги, либо от лет, либо от чего другого, только приметна какая-то несколько шипящая сиповатость. Другие дисканты, кои выходили петь …, не заслуживают особенного внимания. Впрочем, как уверяют, состав всего хора отлично образован и всю манеру пения занял от придворных, и я начинаю думать, что он лучше Вологодского. Но из того, что слышал сам, заключаю, что не много превосходства. Концерт пели: Обновляйся Сионе! Вообще же скажу о хоре, который я слышал, что и Вологодские не хуже бы прокричали все. Правда, манера пения очень хороша, не тиха и не громка, приемы легкие, ходкие, оборотливые; можно сказать три четверти форте, и одна четверть пиано во всем пении. И все служение, сравнив точнейшим образом с Вологодским, и лица с лицами, и манеру с манерою, думаю, что не много выиграет, а именно одним Архипастырем, которой увешан орденами: Александра Невского, Анны 1 степени и Владимира 2 степени.
Я успел прочитать наскоро проповедь Авраама, писанную собственною его рукою: без темы, и начинается словами: «Вышний не в рукотворенных храмах живет. Владычество Его беспредельно» и пр., говорит о важности храмов, о хождении в оные, о почтении к ним и пр.
Мы приехали домой. Богатой стол ожидал гостей, коих многолюдство и пестрота, разнообразие и этикетство не казались мне дивом. Вокальная музыка архиерейского хора подслащала стол, и гости питали вместе с желудком и души свои. – Преосвященный после обеда отправился в Пошехонье со всею свитою. Губернатор остался еще на ночь, и шум не уменьшился с отъездом Преосвященного, но более увеличился. Ибо известно, что светские более сжимаются при духовных. Мне дал Бог человека другого из Ярославцев, с коим познакомилмя по-приятельски, так что ежели буду в Ярославле, то есть, к кому зайти пообедать.
Сообщил В.И. Лествицын.
-----
1) Из записок
Ивана Федоровича Рукина, старого студента Вологодской духовной семинарии, который в 1827 г. был учителем детей Ярославского губернского предводителя дворянства подполковника
Павла Аполлоновича Соколова, жительствовавшего в сельце Менчакове, в Николоухтомском приходе, Пошехонского уезда, и вел в этом году записки (906 страниц), которые находятся теперь в моей библиотеке. О последующей судьбе Рукина известно мне то, что, по основании в Ярославле губернских ведомостей в 1831 г., Рукин был первым редактором этих ведомостей, после оставления этой должности, он вскоре выехал из губернии, куда – осталось здесь неизвестным.
2) Так автор постоянно называет своего хозяина, как большого барина.
3) Разумеется Исакова пустынь, находящаяся почти на самой границе нашей губернии с Вологодскою (54 версты от Пошехонья).
4) Менчаково в 30 верстах от Пошехонья.
5) Действительный статский советник
Михаил Иванович Бравин управлял нашею губерниею с 25 ноября 1826 г. по 28 ноября 1830 г. Переведен отсюда в сенат.
6) Александра Яковлевна,
дочь кн. Козловского.
7) Семейство предводителя в 1827 г. составляли: сыновья –
Михаил 18 л., находившийся в военной службе,
Виктор 11,
Николай 9,
Леонид 6,
Дмитрий 4 и дочери –
Александра 20 и
Анна 2 л.
С. 45
8) Игумен
Константин управлял Адриановым монастырем с 1816 по 1828 г.
9) Стр.
Игнатий управлял Исаковой пустыней с 1818 по 1845 г.
10) Автор, очевидно, говорит о себе самом.
11) Это, кажется, несколько преувеличено: архиепископ
Авраам неизвестен у нас особенною горячностью и энергичностию, хотя по сравнению с еп.
Онисифором, конечно, был поживее и посмелее. Ненадобно забывать, что первый был хозяин и владыка в местности свидания, а последний лишь гость, и что посему на церковном собрании, в присутствии губернатора и губернского предводителя, Ярославскому владыке естественно принадлежала первунствующая роль.
12) Поручик
Помпей Александрович Ахматов.
13) Дворянских заседателей было двое: губ. секретарь
Николай Иванов. Бялопольский и поручик
Михайло Андреев. Аксенов. Один сопровождал архиепископа, а другой губернатора.
7
