Отрывок из воспоминаний
Б. А. Ясюкевича «Об освобождении политзаключенных из Коровницкой каторжной тюрьмы в 1917 году». 1927 год. ЦДНИГАЯО. Ф. 394, оп. 5, д. 82, л. 16–17
23.jpg 138,34К
6 Количество загрузок:
24.jpg 184,44К
3 Количество загрузок:
3 марта по старому стилю в тюрьму приехала Комиссия по освобождению политзаключенных. Тюремная администрация и стража забегали, засуетились, растерялись, как при отступлении, и как-то несвязно объяснялись с заключенными.
Заключенные стали пободрее себя чувствовать и начали подшучивать между собой: «У нашего начальства цикория поперла» - это выражение тюремного жаргона. Очевидно струсили за свои грешки, которые проделывали над заключенными. Можно было прочесть по их лицам, одни боялись за свою шкуру, а другие опечалились, что тюрьма будет распущена, а вместе с тем и их уволят, и, следовательно, останутся без службы и хлеба, пристроиться куда-нибудь, возможно, и не удастся, как старым тюремщикам. У страха глаза велики. Конечно, все эти волнения ни на чем не основаны, заключенные ни о какой мести и не думали, а особенно тем, которые обращались по-человечески, а те которые, применяли инквизицию, волнение и растерянность имели свое место. Кошка знает, чьё мясо съела.
Комиссия сейчас же приступила к рассмотрению дел и спустя часа полтора стала визировать одного за другим, объявляла, что свободен, и тут же сбрасывали тюремное барахло, переодевались в штатскую одежду и выпускали за ворота. К вечеру добрая половина всех политзаключенных были освобождены, а остальных на следующий день, и каждый ждал своей очереди, когда его вызовут, и всё как-то не верилось, освободят ли всех, нет ли какой-нибудь ловушки? Не удивительно, что так скептически относились заключенные, за столько лет изверились, наслышались всякой трескотни: Керенских, Гудчуковых и других и ничего существенного в пользу народа не сделали. Некоторые высказывались, не поверю, пока сам за ворота не выйду и своими глазами не убеждусь.
Освобожденных направили на Пробойную улицу, в бывшее Коммерческое училище, ныне Дворец Труда, где был приготовлен обед и постель, у кого в городе были родственники или знакомые; те туда не пошли, а прямо направлялись на квартиру к своим. Местом сборища была гостиница «Царьград», ныне третий Дом Советов, где политзаключенные делились впечатлениями пережитого и перспективами будущего.
Устраивали собрания, выступали на митингах на площадях, где освещали быт тюремной жизни, те издевательства, которые приходилось безропотно переносить под страхом вопроса жизни, и в лучшем случае, порка или карцер, которыми щедро угощали.
Граждане города слушали с величайшим вниманием и сочувствием выражали помощь материально и пристраивали на службу и действительно многим оказали индивидуальную помощь.
Во время освобождения, около ворот масса местных жителей толпились и как только выходили, каждого засыпали вопросами и предлагали пойти к ним переночевать и напоить чаем.
Каждый из заключенных, выходя на свободу, захватывал с собой из своих вещей на память: стакан, блюдце или ложку, которыми довольствовался в тюрьме.
И само население как-то сразу переродилось, до этого смотрели с презрением на заключенного, а тут сразу пошли навстречу с распростертыми объятиями. Из коровников политзаключенных освободилось около 400-х сот, но вскоре разъехались и осталась весьма незначительная часть.
http://www.yararchive.ru/...