FMA (22 марта 2015 - 14:13) писал:
Любим.у. село Милково
ГАЯО ф.230, оп.14, д.2276 Ведомость об учениках ЯДС за 1794 год
Любим.у. села Милкова умершаго диакона Ивана Андреева сын Харитон Милков (1777 г.р.), в ЯДС с 28.11.1788, в 1792 по Указу назначен в село Милково во диакона.
РГБ.
Из школьных воспоминаний бывшего семинариста Вологодской семинарии Евгения Грязнова. – Вологда, 1903 г.
С. 1
«Отец мой – сельский священник; родина моя – церковный погост в Грязовецком уезде, верстах в 17 от города, по проселочному Буйскому тракту. В семействе нашем, кроме отца, матери, было шестеро братьев и одна сестра, в числе которых я был вторым по рождению; старший брат был на полтора года старше меня. По заведенному обычаю, а может быть и на основании официальных правил по духовному ведомству, отдавали детей в училище лет десяти, и пораньше, и соответственно этому обучение их грамоте начинали с семи-восьми лет. По крайней мере так это было в нашем доме и у ближайших наших соседей.»
С. 7
«состоялся формальный прием мой в первый класс Вологодского духовного приходского училища. Это знаменательное в моей жизни событие случилось в первых числах сентября 1841 года, на девятом году моего возраста.»
С. 85
«В великом посту 1848-го г., когда я учился в четвертом классе, заболел мой старший брат и был принят в больницу, в которой и пролежал недели три, а мы с младшим братом неоднократно навещали его, не имея понятия о свойстве его болезни и не подозревая ее заразительности. Ко времени роспуска учеников на Пасху, брат стал поправляться и выписан был из больницы, но, как не вполне укрепившийся силами, оставлен был в городе, а мы с младшим братом отправились домой уже с предвестниками болезни, хотя и не сознавали еще этого. Уже дорогой мы почувствовали, что дело наше что-то неладно, а приехав домой, оба одновременно стали быстро разнемогаться и пролежали дома в постели в бреду всю страстную неделю и большую часть пасхальной. И в этот раз, при нашей тяжкой болезни, ни к каким врачебным пособиям наши родители не прибегали, и при всем том естественными силами природы болезнь окончилась для нас благополучно, так что мы на Фоминой неделе отправлены были в город учиться. После нашего отъезда заболела тою же болезнью матушка и через 14 дней скончалась. Переболели потом все младшие наши братья и домочадцы; один отец из всего семейства пощажен был болезнью.
По ходу нашей болезни теперь очевидно, что мы перенесли сыпной тиф, впервые обнаружившийся у старшего (С. 86) брата».
С. 86
«Курс семинарии начался для меня в сентябре 1848 года, на 17-м году моего возраста.»
С. 88, 89
«Может быть, не безъинтересно покажется самое древнее из сохранившихся от школьной поры писем моих к родителю, относившееся как раз ко времени вступления моего в святилище семинарии, после обычного семилетнего училищного курса.
Письмо приводится с точным сохранением правописания подлинника.
Любезнейший Родитель!
…..Тятинька В. В-ч, сестрица М. В-на и братцы: В., Н. и М. здравствуйте. Желаем Вам доброго здравия и всякого благополучия, на многия лета здравствовать. Уведомляю Вас, что я получил Ваше письмо 13-го числа и 25 к. сер. денег, за что весьма благодарю. Из посланных Вами 6 руб. сер. Александру (старшему брату)
я получил только 150 к. асс. (по нынешнему счету 43 коп.)
на кои и купил словесность.
…..Константину (третьему брату)
книги куплены все, кроме Церковн. Устава. У нас т. е. в Ритор. на 1-м отделении задан 1-й период к 14-му числу, из предложения Молитва нужна для человека.
…..Извините! что письмо писано худо; ибо не было времени стараться; потому что писано во время обеда 13-го числа Октября месяца 1848 года.
…..Известный и покорный Ваш сын, ученик Вологодской семинарии 1-го нисшаго отделения Е.Г.»
С. 100, 101
«Одновременно с переходом моим в следующий класс закончилась преждевременно учебная карьера старшего моего брата: учился он второразрядным учеником до среднего класса семинарии и тут, вследствие некоторых неблагоприятных посторонних влияний, захудал, стал манкировать ученьем и был уволен по малоуспешности из класса. В дальнейшем моем курсе ученья мне пришлось быть старшим из учащихся, сперва троих, а потом четверых братьев.»
С. 154
«Когда я учился в старшем классе семинарии, нас – учащихся братьев было уже четверо».
С. 173
«Именины мои приходятся после святок, в январе».
С. 207
«Родитель мой, свящ.
Виктор Васильевич Грязнов, вел чин (С. 208) и порядок церковный неослабно, без малого – полвека».
С. 236
«Родитель мой был единственный сын Расловского священника
Василия Федоровича Гр-ва (у которого было еще довольное число дочерей – моих теток).»
С. 239, 240
«Приблизительно за полгода до окончания курса я объявил о своих планах старшему брату (который занимал тогда отдельную квартиру, состоя на гражданской службе). Брат был доволен моим выбором и даже великодушно пообещал мне материальную помощь (если она понадобится). Надлежало еще заручиться согласием родителя: до тех пор батюшка никогда еще не заводил со мной разговоров о будущих планах. За несколько недель до окончания курса, уже летом, батюшка по своим делам приехал в город, и тут старший брат высказал ему мои планы в моем присутствии. Батюшка удивился. Тут только впервые я услышал, что он прочил меня в духовное звание; расчет его был ясный: ему хотелось, чтобы хоть одного из сыновей своих «пустить» в духовное звание; старший-то сын вышел неудачником, да и младшие мои братья учились неважно, еще не известно, что из них выйдет; а судя по моим успехам, я мог бы рассчитывать на хорошее место, и жить в духовном звании можно «безбедно», и, пожалуй, лучше, чем гоняться за неизвестным будущим. Такова была речь родителя, в дружелюбном убедительном тоне. Я помалчивал, не чувствуя, впрочем, разочарования, ибо по тону речи видно было, что родитель склонен выслушивать резоны, а кроме того на самом заднем плане у меня готово было отступное. Как ни решительно поставлено было у нас намеченное дело будущего, но ведь помимо всех наших стремлений возможна была впереди еще и неудача, тогда волей-неволей, чего доброго, пришлось бы вернуться восвояси, а там, смотря по обстоятельствам, и духовное звание было не за горами: предубеждений против духовного звания у меня не было. Но дело обошлось проще.
…..Когда брат опять стал приводить родителю резоны, на основании прежних наших разговоров, он больше не настаивал на своем желании, дал свое согласие, и тут же от себя прибавил: «Да! священническое дело трудное… если бы я сам предвидел впереди все… то, пожалуй, и сам не согласился бы»… Если читатель припомнит наши семейные обстоятельства, то, быть может, догадается, на что намекал родитель последними своими словами (никогда потом мне не случалось слышать от него подобного намека). Необходимые средства на путевые издержки мой родитель обещал приготовить. В этой же беседе он напомнил нам, что в нашем роду раньше уже был пример такой же карьеры, какую я имел в виду:
родной брат моей матушки,
соименный мне, по окончании семинарии изучал врачебную науку и потом служил военным лекарем в полку, только был недолговечен, скончался в звании штаб-лекаря*. Таким образом, главные наши домашние влияния приходили в согласие с моими видами.»
С. 240
«
*Матушка моя,
Елена Харитоновна, брат ее
Евгений Харитон. Милков были дети сельского диакона
Харитона Ивановича (Ярославской губ., Любимского у, церкви Рождества Хр., в Милкове) Дед замечателен по своей судьбе. Когда он окончил курс Ярослав. семинарии (первым учеником), - не задолго перед тем скончался его отец, диакон, и овдовевшая мать упрашивала сына занять отцово место: сын исполнил волю матери; поселившись на родине, он обжился и остался тут до конца своей жизни, до глубокой старости, хотя не раз предлагались ему священнические места по его ученью; жил зажиточно, так как в подспорье хозяйству обладал мастерством – мастерил выездные крашеные телеги, на которые в той местности был спрос (за телегу платили по 70 руб., на ассигнации?). по фамильным преданиям, дед отличался еще любознательностью, пристрастился к чтению, так что за обедом иногда не расставался с интересовавшею его книгой. Милковский приход расстоянием от моей родины в 40 верст, а от Раслова – родины моего отца – в недальнем расстоянии. Дед мой, Расловский священник
Василий Федорович Гр-в тоже был мастер на все руки: столяр, токарь, бондарь, плотник, кузнец – имел свои кузницы, сам построил большой дом свой и исполнял все сельские полевые работы. (См. брошюру магистра В. Лебедева «Описание церкви Воскресения Хр. в Раслове» 1897 г. Вологда. Стр. 41).»
С. 251
«Получилось, наконец, давно желанное распоряжение с приглашением вновь зачисленных студентов в академическое общежитие. 14 сентября 1854 г., с небольшим узлом пожитков своих, перебрался я в здание академии, в утренние часы, и, потолкавшись в толпе соискателей, наскоро пристроился к группе будущих сожителей, в числе четырех челов., поместившихся в указанном номере общежития. В тот же день все вновь зачисленные студенты в первый раз имели стол в академической столовой, совместно со студентами старших курсов, и с этого момента, значит, бывшие семинаристы, гимназисты, потом футурусы превращались в настоящих студентов Медико-Хирургической академии. С тех пор, на протяжении дальнейших пяти лет академического курса, потекла для меня беспечальная, свободная от всех материальных лишений учебная жизнь».
* * *
РГБ.
Описание церкви Воскресения Христова, что в Раслове Грязовецкого уезда Вологодской губернии / сост. …магистр богословия Василий Лебедев. - Вологда : Тип. Губ. правления, 1897.
С. 35
«священник
Виктор Грязнов (ум. 8 мая 1883 г.) служил при Никол. Зыковской ц. Грязов. уезда, сын свящ.
Василия Грязнова (ум. 17 апреля 1852 г.)».
С. 41
«13.
Василий Грязнов. Родом из г. Грязовца, сын дьячка Христорождест. Собора
Федора Андреева, был женат на внучке священника
Григория Васильева. Фамилия Грязнов дана по городу Грязовцу. Священник Василий стал именоваться Грязновым с 1827 г., а отец его Федор именовался Грязновым с 1807 г., с этого времени многие из причта Грязовецкого собора называются Грязновыми. Уволен из богословского класса Волог. дух. семинарии, где обучался на латинском и российском языках грамматике, поэзии, риторике, философии, богословии, истории, географии и арифметике. Еще в 1790 г., 15-ти лет, учась в семинарии в грамматическом классе, Василий Федоров был «назначен во дьячка» (Клир. ведом. за 1790 г.), но учиться продолжал. На должность священника определен 8 ноября 1797 г. епископом Иосифом Золотым. На его имя выдана 31 августа 1833 г. храмозданная грамота на постройку вместо деревянных церквей каменной, при нем начата и построена каменная церковь. Этот священник был в полном смысле строителем и хозяином, он сам исполнял замечательно умело и красиво разные вещи; был столяр, токарь, бондарь, плотник, кузнец, до сих пор сохранились кадки и чаны, сделанные его руками; он сам построил большой дом, имел свои кузницы, содержал постоялый двор и исполнял все крестьянские работы; он приобрел в собственность несколько десятин земли, которую сам обрабатывал, и пользовался собственным лесом.
Только при таких трудах он мог безбедно содержать свою многочисленную семью в то время, когда доходы церкви были очень скудны (около 800 руб. на ассигн. на весь причт – четыре лица). Священник Грязнов по слабости здоровья уволен за штат в 1838 г., а умер 17 апреля 1851 года.»
С. 46
«не менее 130 лет или даже 200 как священники при Расловской церкви происходят из одного рода. Теперешний священник Владимир Попов зять священника Константина Лебедева (1844-1881 г.), который приходился свояком предыдущему священнику Димитрию Перцеву (1838-1844 г.) и вторым зятем о. Василию Грязнову (1797-1838 г.), а о. Грязнов был женат на внучке священника Григория Васильева (1766-1797 г.), сей последний был сын попа Василия Володимерова (1766 г.) и родственник Василия Флорова (1727 г.), о. В. Флоров сын попа Флора Афанасьева, который был священником до 1727 г. Трудно доказать родство между священником Флором и предыдущими священниками. Может быть, одна линия священников идет от самого основания церкви.»