Николай Семёнович Лесков
СОБОРЯНЕ
...и
запрещённый протопоп обернулся, чтобы сойти с высокого отвала...
...
Туберозов тотчас же взял и написал кому и что следовало, обозначив эту бумагу «Требованное всепокорнейшее прошение». Карлик заметил, что слово «требованное» здесь совершенно неуместно, но Савелий это решительно отверг и сказал:
— Ну, уж надеюсь, что тебе меня логике не повелено учить; я ей в семинарии научен: ты сказал, что от меня требуют, я и пишу «требованное».
Кончилось это для отца Савелия тем, что, наскучив с ним возиться, его отпустили, но за то, что всепокорнейшее прошение его было в то же время прошение «требованное», на нем последовала надпись, в силу которой упорный старик за эту «требованность» оставляем ещё на полгода
под запрещением.
...
Насчёт же вашего несчастия, что
вы ещё в запрещении и не можете о себе на литургии молиться, то, пожалуйста, вы об этом нимало не убивайтесь, потому что я все это преестественно обдумал и дополнил, и Вседержитель это видит. Полагайтесь так, что хотя не можете вы молиться сами за себя из уездного храма, но есть у вас такой человек в столице, что через него идёт за вас молитва и из Казанского собора, где спаситель отечества, светлейший князь Кутузов погребён, и из Исакиевского, который весь снаружи мраморный, от самого низа даже до верха, и столичный этот за вас богомолец я...
...
Чувствуя, что смерть принимает его в свои объятия, протопоп сетовал об одном, что
срок запрещения его еше не минул. Ахилла понимал это и разумел, в чем здесь главная скорбь.
Туберозову не хотелось умереть в штрафных, — ему хотелось предстать пред небесною властию разрешённым властию земною. Он продиктовал Ахилле письмо, в котором извещал своё начальство о своём болезненном состоянии и умилительно просил снизойти к нему и
сократить срок положенного на него запрещения.
...
В ночь после смерти отца Савелия карлик Николай Афанасьевич привёз
разрешение покойного от запрещения, и Савелий был положен в гробу во всем облачении: огромный, длинный, в камилавке.