Отправлено 30 марта 2017 - 21:58
Иван Семенович Федоровский (1845 г., в с. Снятиново Александровского уезда - 1912 г. в с Суходол Владимирского уезда) мой родственник - младший брат моего родного прадеда Василия Семеновича Федоровского (1837-1863), священника с. Дубровицы Переславского уезда и окружного благочинного. Историю И.С. Федоровского мы неплохо знаем. Несколько раз бывал в с. Суходол, навещал храм и место гибели священника. Этот священник - типичный случай православного мученика - страстотерпца, т.е. погибшего от рук своих пасомых - соотечественников. Обстоятельства смерти были подробно изложены в ВЕВ № 26 от 30.06.1912 г. Про деньги - странно. Откуда они могли бы быть? Во всяком случае его сын Григорий Иванович Федоровский после окончания ВДС в 1907 г. и работы учителем в начальной школе обучался в самом недорогом тогда ВУЗе - Юрьевском Императорском университете, куда именно из-за бедности отъезжали на учебу поповичи, выпускные семинаристы ВДС из Владимирской губ. Распространенный вариант при отсутствии средств к обучению в более престижном ВУЗе.
Приведу здесь некролог полностью из ВЕВ № 26 от 30.06.1912 г, написан священником Гр. Архангельским:
«1912-го года июня 15-го дня в селе Суходол Владимирского уезда, в 8-ми верстах от города Владимира, совершено ужасное злодейство: убит среди белого дня в местном храме двумя злоумышленниками священник села Суходола о. Иоанн Симеонович Федоровский. 15-го июня о. Иоанн был дома со своим взрослым сыном, в матушка с дочерьми ушла в с. Боголюбово. Около полудня приходят к нему на дом двое неизвестных людей: один из них средних лет (по словам сына убитого о. Иоанна – около 25-27 лет), а другой – молодой, лет 17-ти с едва пробивающимися черными усиками. Старший притворился недужным и просил о. Иоанна совершить моление перед святой иконой в храме (чудотворная икона Тихвинской Божией Матери – ред.) Сыну убитого о. Иоанна оба незнакомца показались подозрительными, и он предостерегал отца, но последний, не обратив внимание на сыновнее предупреждение, отправился с незнакомцами в церковь. Время – 15-го июня – горячее, рабочее; крестьяне все были заняты возкой навоза; около храма никого не было. Хотя в самом храме производится ремонт – окраска внутренних стен и окон, но рабочие в это время ушли обедать, так что в храме тоже никого не было. С уверенностью можно предполагать, что в храме произошло следующее. Почивший обыкновенно совершать моление перед Животворящим Крестом в северном приделе храма, где уже всегда стоял столик для молебствия и на особом аналое лежал крест и евангелие. Вошедши в храм, он положил шляпу на окно, и тут же к нему не дав облачиться, приступили злодеи с требованием отдать им деньги. Почивший, не смотря на преклонность возраста – ему 67 лет – обладал твердым духом и довольно большой физической силой; нужно думать, что он не исполнил требования их, а начал звать на помощь и обороняться. Крик о помощи слышал сын, оставшийся дома, но не придал ему особенного значения, а потому не поспешил на помощь отцу. Тогда злодеи выстрелили в оборонявшегося о. Иоанна из револьвера на близком расстоянии, так что выстрелом опалило ему волосы на голове, но промахнулись; пуля, только оцарапав ему висок, ударилась в откос окна, выбила в нем ямку, потом рикошетом отскочила в окно, вышибла два стекла (в зимней и летней раме) и упала за окном, где ее и нашли 17-го июня. Несмотря на выстрел, о. Иоанн продолжал обороняться, и тогда злодеи нанесли ему несколько ран кинжалом, одна из них, в полость груди, безусловно смертельная, - кинжал пронзил легкое, печень и селезенку и вошел в тело более, чем на 4 дюйма; кроме того, злодей его там повернул. Другим ударом злодеи распороли живот, так что вышли наружу внутренности. Видя же, что жертва все еще обороняется, или, может быть, слыша, что на выстрел стал сбегаться народ, злодеи побежали из церкви, оставив там израненного о. Иоанна. Что о. Иоанн оборонялся до последних сил, видно из того, что руки его оказались израненными, - очевидно, он ими хватался за кинжал и в пальцах его оказался зажатым чужой русый волос. После того, как злодеи убежали, о. Иоанн, собрал остаток последних сил и зажав руками рану, пошел из церкви; но пошел не к дому, а по направлению колокольни, отстоящей от церкви в десятке шагов, намереваясь, очевидно, ударить в набат за веревку сторожевого колокола; но не найдя до нее, обессилел и упал. Здесь к нему прибежал сын, поднял его и повел под руку домой, при чем о. Иоанн три раза слабеющим голосом проговорил: «убили меня… убили меня… убили меня». Потеря крови в храме была небольшая, - оказались только две-три капли с пятикопеечную монету, но, начиная с паперти до веревки колокола, был сплошной кровавый след. Сын привел раненного домой, уложил его в постель и немедленно послал в город за врачем и полицией, а в с. Красное за священником. Но ни священник, ни доктор в живых о. Иоанна не застали, так как раненный через 20-30 минут испустил последний вздох. В то же время на звуки набата стал к церкви сбегаться народ со всего села и преимущественно женщины, так как все мужчины в большинстве находятся в отхожих промыслах. Злодеи же, по выходе их храма, пошли через овраг на другую сторону села, по направлению к селу Сеславскому; попадавшимся им навстречу говорили, что горит село Сеславское, и тем сбивали всех с толку. Когда же собравшийся на набатный звон народ одумался и бросился за ними, то они уже были далеко, так что пешие догнать их не могли, один из крестьян верхом на лошади погнался за ними, но, когда он стал настигать их, они вынули револьвер и стали стрелять, и он, опасаясь за свою жизнь, принужден был оставить их в покое. Когда прибыла полиция, после убийства прошло около пяти часов, свежий след уже был затерян. Злодеи, пролившие кровь священнослужителя перед святыми алтарем Господним, ничего не успели взять и ничем не воспользовались; деньги, бывшие в храме, все оказались на лицо, а равно не тронуто ничего из храмовых вещей. Погребение убиенного о. Иоанна последовало 18-го июня. Отдать последний долг своему собрату – мученику – собрались многие соседние иереи. В 10 часов утра в сей день останки почившего при колокольном звоне, при стечении большой толпы прихожан были священнослужителями вынесены из дома и в преднесении хоругвей и святых икон внесены в храм, обагренный его кровью. По распоряжению Его Высокопреосвященства накануне храм был вымыт и совершено было в нем малое освящение. Заупокойную литургию совершили пять иереев при двух диаконах; вместо причастного стиха депутатом округа, священником села Овчухов, было сказано поучение на тексте из послания св. апостола Павла (к Еф. 5 глава, 15-16): «Блюдите, как опасно ходите, не якоже немудри, но якоже премудри, искупующе время, яко дние лукави суть». Пред отпеванием сказал поучение сосед почившего, священник села Красное, о. Сергий Богословский. Умилительный чин отпевания совершил благочинный священник села Спасского о. Петр Лавров в сослужении осьми иереев, собравшихся отдать последний долг почившему. Гроб с останками почившего по окончании последнего целования на раменах иереев был обнесен кругом храма и при вопле и стенании близких и прихожан был опущен в могилу на южной стороне храма, близ алтаря, в котором перед престолом Божием почивший приносил бескровную жертву и ступени которого рука злодеев обагрила его кровью. Убиенный иерей Иоанн Симеонович Федоровский имел от роду 67 лет; родился в селе Снятиново Александровского уезда, в котором родитель его исполнял должность псаломщика. Обучался почивший во Владимирской духовной семинарии, где и окончил в 1868 году полный курс наук. С 1868 года по 1871 год проходил должность псаломщика и учителя земского училища в селе Давыдово, а с 1871 года по 1873 год занимал также должности в селе Боголюбове. Высокопреосвященным Антонием, Архиепископом Владимирским и Суздальским определен 4-го марта 1873 года священником села Туртино Суздальского уезда, где священствовал по 1895-й год. Здесь он оставил по себе очень хорошую память. Пишущий эти строки лично слышал от крестьянина села Туртино следующий о нем отзыв: «Дай, Боже, ему (о. Иоанну) Царство Небесное! Хороший был батюшка! Когда у нас был, почти все требы исполнял в долг, так, что полторы тысячи (рублей – ред.) осталось за селом долга, когда он от нас уходил». В селе Суходол почивший священствовал с 1895 года по конец своей жизни. По кончине его осталась неутешной вдовой его матушка Анна Николаевна, прошедшая с почившим в постоянном труде и глубоком согласии почти сорок лет семейной жизни, и четверо детей: сын, окончивший курс наук во Владимирской духовной семинарии, и в настоящее время продолжающий дальнейшее образование в одном из высших учебных заведений (Юрьевский ветеринарный институт – ред.) и три дочери, из которых две окончили курс в Епрахиальном женском училище, а третья – самая младшая – еще продолжает образование. Мир праху твоему, добрый пастырь! Ярким светочем блистала вера твоя перед Христом, Спасителем нашим, любовию пламенело сердце твое, ко всем ближним!!! Господь наш Иисус Христос, Сам душу свою положивший за спасение людей, да вчинить душу твою в среде святых мучеников, кровь свою за Христову веру проливших!!!»