Цитата
...Существовало колоссальное общественное давление, благодаря которому большинство людей вступало в браки в рамках своего сословия.
В качестве красочной иллюстрации к сообщению Елены (речь в книге о 1890-х годах):
. . ."Это был старший брат бабушки... Он окончил Ярославскую духовную семинарию и после этого поступил в Московскую духовную академию. Главная пайщица Норской мануфактуры... предложила ему жить у них, в её собственном доме на Воронцовом поле, но Дмитрий недолго пробыл у неё. Причин было несколько: семья... была достаточно тонкой, дочери говорили по-французски, за столом прислуживали лакеи в белых перчатках и т.п. Всё это было слишком далеко от той сельской простоты, к которой он привык. Кроме того, в него влюбилась старшая дочь... О женитьбе не могло быть и речи (такой мезальянс!), а она ему, видимо, не очень нравилась, и он вернулся домой.
. . .Вскоре он совершил поступок, о котором, надо думать, не раз горько раскаивался в течение своей жизни. Ему приглянулась фабричная девчонка, певшая, как и он, в церковном хоре. Её мать, понимая, что родители Дмитрия не дадут добровольного согласия на этот брак (опять мезальянс, но в другую сторону!), уговорила молодых тайно обвенчаться в Романове-Борисоглебске...
. . .Это событие, как громом, потрясло не только бедных родителей, но и всю округу. В то время, то есть до революции, в полной мере существовало социальное неравенство, сословное, классовое разделение, особенно в провинции.
. . .Когда молодожёны сошли с парохода, который привёз их из Романова на пристань Норской фабрики, и направились в посад к его родителям, вокруг них сразу же образовалась огромная толпа любопытных, сопровождавшая их до самого дома, с жадностью ожидая, что же будет дальше. Молодые упали родителям в ноги. Те, заливаясь слезами, запрягли лошадь и поехали за 12 вёрст в Ярославль к родственникам и к дочери – нашей матери, которая находилась тогда в пансионе епархиального училища. Её вызвали в приёмную, где отец и мать, рыдая, стали рассказывать ей о постигшем их горе, чего наша мама по молодости, ей было 14 или 15 лет, никак не могла понять. Но и родители и вся родня расценивали этот брак как несчастье и позор для всего клана.
. . .Вся беда была в том, что это горе было непоправимым. Для них, глубоко верующих, брак был священным таинством, совершённым над молодой парой. Пришлось, собрав все душевные силы, простить молодожёнов, опять бросившихся перед ними на колени. Супругам отвели две комнаты в мезонине".
Моя родина – Норский посад [Текст] : сборник / ред. и подгот. текстов А.М. Рутмана, Л.Е. Новожиловой ; коммент. Г.В. Красильникова, А.М. Рутмана. – Ярославль : издательство "Александр Рутман", 2005. С. 23–24.