ЯГВ № 12 от 22 марта 1852 г. Ч. неофиц. С.с. 100-102
Древности.
Колокольный звон при Ростовском Успенском соборе.
В Ростове, в числе многих предметов, достойных благоговейного внимания, не последнее место занимают благовет и звон при местном Успенском соборе. Кто бывал там в часы богослужения, тот, верно, не без удовольствия прислушивался к этим священным звукам. Необыкновенная чистота и мягкость их, густота и звучность, определенность тонов, строго-отчетливый подбор колоколов по всем степеням октавы и хоровому единству или соответствию звуков и тонов, разнообразие и оригинальность партитурных композиций, наконец примерная тщательность, с которою издревле поддерживается правильный такт и сознательный навык в исполнителях звона, делают Ростовский звон единственным в целой России. Это не звон, а в полном значении музыка, строго подчиненная правилам гармонии, одушевленная отчетливою мыслию и невольно располагаю слушателя к благочестивым ощущениям. Приятно внимать ему и в простые дни, но праздничный звон выше всякого сравнения.
Очаровательное действие Ростовского звона происходит, между прочим, от двух акустических особенностей.
Первая особенность та, что не только в отдаленности от собора, но и вблизи, почти вовсе не слышно ударов языка в края колокола, а оттого и нет той неровности, тех постоянно повторяющихся переходов от усиления к уменьшению звука, которые обыкновенно слышатся на других колокольнях: он не поражает вашего слуха, а обливает вас непрерывным и равномерным током плавного гула. По преимуществу услаждается этим чувство слуха во время благовеста в большой колокол.
Другое отличительное свойство состоит в обратном содержании силы звуков к расстоянию от слушателя. Чтобы ясно слышать звон или благовест в самом городе и из ближайших окрестностей, нужно стать на открытом месте, где течение звуков не задерживается никаким препятствием; да и при этом условии они едва ощутительнодоходят до слуха, при том так, что нельзя различить исходной точки их: слышишь звук, и звук отдаленный, тихий, а не знаешь, откуда он истекает; вас обдает им, как-будто он разлит, подобно воздуху, равномерно по всей атмосфере. Невыразимую прелесть придает это свойство торжественному благовесту большого колокола в тишине темной ночи: так и думается, что это святой голос одного из давно почивших пастырей Ростовских, который из глубины отдаленных веков тихо и бережно будитновое поколение граждан, как полный любви и нежного участия прадед своих правнуков, на молитву в храме Господнем. . . . Если же между слушателем и звоном есть какое-нибудь значительной высоты средостение, то и в самом кремле города, шагах в пятидесяти от собора, ничего не слышно.
Но по мере удаления от Ростова, особенно через озеро, звуки колоколов соборных разливаются, как волны на открытом море, все вольнее и вольнее. На противоположном берегу Неро, в глубокой долине, обозначающей окраину первобытного бассейна его, они слышатся раздельно, во всей прелести. Поднимаешься потом навысокий крутояр, сливающийся с горизонтом, - впечатление на слух становится еще очаровательнее. Далее, за последнею возвышенностью южной береговой горы, следуют глубокие ложбины с холмистыми берегами, леса, раскинувшиеся на большое пространство, за ними в крутых берегах озеро, - но и тут, повсюду слышишь внятно эти священные звуки, как-будто нисходят они из стран горнего, надземного мира. Только на тридцатой версте оставляют они путешественника.
Для литейных мастеров Ростовские колокола – высокий образец и достойный предмет изучения, для любителя древностей – богатый памятник отечественного искусства, для биографа –фактический материал к историческому очерку жизни и деяний одного из знаменитых мужей Ростовской иерархии.
В надписях на колоколах изображены имена лиц, которым Ростов обязан этими драгоценными подарками.
На большом колоколе читаем следующую надпись:
«Лета 7197 ноября в 11 день, при державе великих государей царей и великих князей, Петра Алексеевича, и великия государыни Софии Алексеевны, всея великия и малыя и белыя Росии самодержцев, и при благоверных государынях царицах и великих княгинях, Наталии Кириловне, Парасковие Федоровне, Марфе Матфеевне, и при великом господине святейшем кир Иоакиме патриархе Московском и всеа Росии, тщанием и радением Преосвященного Ионы митрополита, лит сей колокол в Ростове к соборней и апостольстей церкви Успения Пресвятыя Богородицы и великих Ростовских чудотворцев, Леонтия, Исаиа, Игнатиа епископов.
Лил колокол мастер Флор Терентьев. А весу в сем колоколе две тысящи пудов.»
На втором колоколе:
«Лета 7191 октября в 30 день, при державе великих государей царей и великих князей, Иоанна Алексеевича и Петра Алексеевича, всеа великия и малыя и белыя Росии самодержцев, и при благоверных государынех царицех и великих княгинех, Марфе Матфеевне, и при святейшем великом господине патриархе Московском и всеа Росии, тщанием и усердием преосвященного Ионы митрополита Ростовского и Ярославского. А лит сей колокол в Ростове к соборней и апостольстей церкви Пресвятыя Богородицы, честного и славного ея Успения, и к великим Ростовским чудотворцем, Леонтию, Исаию, Игнатию.
А лил колокол мастер Филипп Андреев и с сыном своим Киприяном. А весу в сем колоколе тысяща пуд.»
Надпись на третьем колоколе, в таких же выражениях, объясняет, что он вылит также при митрополите Ионе в 7190, т.е. в 1682 году и имеет весу 500 пудов.
На прочих колоколах, по причине высокого помещения их, трудно разобрать надписи; но по фигуре колоколов и тусклому виду меди, видно, что и они современны трем первым.
Четвертый колокол говорит о себе, что он вылит в 1807 году декабря 20 дня, при Благочестивейшем Государе Императоре Александре Павловиче, всея России Самодержце, с благословения преосвященного
Антония архиепископа, при протоиерее
Гаврииле и старосте
Михайле Иванове Смолине,
в Ярославле, на заводе мастера Ивана Чарышникова, в Ростов, из старого колокола, который вылит был при митрополите Ионе Ростовском и Ярославском в 1654 году.
Звон производится по трем образцам, установленным тремя Ростовскими архипастырями и названным по имени изобретателей: один звон Ионинский, другой Иоакимовский, третий Георгиевский.
Ред.