Отправлено 14 февраля 2022 - 16:37
Братья Булгаковы. Том 2
Переписка. Письма 1821—1826 гг.
Александр Булгаков брату Константину. Москва, 11 мая 1822 года
Напившись дома чаю, сел в дрожки и поехал к Урусовым исполнить комиссию Дмитрия Павловича. Вообрази мое удивление, когда князь, подводя ко мне Ваню Пушкина, говорит мне: «Рекомендую вам моего будущего зятя, Машенькиного жениха!» – «Ну, Ваня, ты в сорочке родился, счастлив ты, а она?» – спросила мать. И она будет счастлива. Странно, что, встретя Ваню в Петербурге на перспективе, третье мое слово ему было: «Полно тебе так жить, поезжай в Москву и женись на княжне Урусовой, она умна, молода, добра, выросла в нужде, не знает капризов, отец и мать люди добрые, ты богат, чего тебе еще?» Он по-моему и сделал, сказал это и родным, и, конечно, не будет в выборе раскаиваться. Одно мне неприятно: этот подлец Боголюбов барабанит, что он это все устроил; но это повторять могут только кумушки и завистники. Ваня поступает очень благородно и умно даже. Погрозил своим, что женится на какой-то польке. Катерина Алексеевна [то есть мать жениха, графиня Мусина-Пушкина]: «Женись на ком хочешь, только на равной себе», – и, видя, что приволачивается за Урусовою, ну его поджигать, а он тотчас старуху и за слово, и все в два дня решилось. Пушкины, кои не могли жаловаться на родство с невестой, отказались от своего единственного бога, от денег, и все довольны.
Свадьба будет в июле, и после тотчас опять Ваня с женою в чужие края. Я очень рад этому союзу. Она со своим умом будет делать из него что хочет и, верно, наставит его на хорошее. Княгиня очень обрадовалась портрету Дмитрия Павловича, и князю табакерка очень была приятна. В доме все веселы, и жених с невестой точно голубки. Ваня подарил своей будущей жене шаль в 6000 рублей, а другой сестре – другую, в 4000 рублей. Он покупает жемчужное ожерелье, за которое уже дает 20 000 рублей. Я его не узнаю, он стряхнул лень и стал щедрым. Это главная городская новость.
Александр Булгаков брату Константину. Москва, 12 мая 1822 года
Вчера был я у Пушкиных, все тебе кланяются. Надобно посмотреть, как они все ухаживают за милою Урусовою, как ее хвалят, превозносят. Другие времена! Старуха (Е.А. Мусина-Пушника) мне говорит: «Она всем хороша; конечно, состояние у нее небольшое, но Ваня разделит с ней то немногое, что у него есть (не взыщите)». Княжество, начинающийся кредит Дмитрия Павловича (Волконского), о коем здесь много трубят (и не знаю, право, почему), решили их выбор. Подъехал и Володя, едущий в Карлсбад: этот сожалеет, что не может жениться на другой сестре Урусовой, находя ее прелестнейшею в мире.
Александр Булгаков брату Константину. Москва, 12 июня 1822 года
Был я у Урусовых. Князь получил письмо от князя Петра Михайловича, который уведомляет его, что государь император, соизволяя на бракосочетание княжны, приказал выдать ей обыкновенные фрейлинские 12 тысяч рублей. Свадьба будет здесь, в городе, в домовой церкви Пушкиных; но день, кажется, еще не назначен. Меньшая Урусова, Софья, становится прелестна, потолстела, и это очень к ней идет. Князь болен флюсом, Ваня всякий день более влюблен. Насчет жениха и невесты не перестают кумушки выдумывать разные пустяки: все это действие одной зависти и злобы, а право, княжна заслуживала бы даже еще лучшего жениха.
Александр Булгаков брату Константину. Москва, 3 июля 1822 года
Привез детей домой и поехал к Юлии Александровне, у которой сидел часа с два. Она очень к вам торопится, боится, чтобы болезнь графини Катерины Алекс, не пошла в затяжку, просила меня уговорить Ваню делать свадьбу в Валуеве. Это покойнее было бы для старухи, скорей бы кончилось, а К.А. готова ехать в Валуево хоть тотчас. Завтра собираются они все в Новый Иерусалим; и меня они подзывали, но теперь не могу оставить Наташу. Показывал я Ю.А. статью в «Журналь де деба» о ее муже и об ней. У Урусовых такое веселие, что любо: всякий день танцы и игры. Ваня всех потчует то мороженым, то конфетами. Ю.А. мне подробно рассказывала о холодности между Дмитрием Павловичем и нашим добрым Каподистрией. Мне, право, жаль, что они не сойдутся; а судить их очень мудрено.
Александр Булгаков брату Константину. Москва, 17 июля 1822 года
Мне предстоит ехать обедать в слободу к Пушкиным, Варенькино рожденье и свадебный пир; а там надобно вырваться поранее, заехать посмотреть на домашних, а там в оперу итальянскую, которая закроется на месяц, да к тому же еще и дают мою любезную «Ченерентолу». ………
……..Вчера были у нас, то есть у Наташи, молодые. Ваня как муж так же неловок, каков был и женихом.
Александр Булгаков брату Константину. Москва, 20 июля 1822 года
Я так и думал, что добрый наш Каподистрия воспользуется свободною минутою, чтобы ехать к водам, но, видно, не решил еще – куда. Ежели в Карлсбад, то очень ему Волков обрадуется. Юлия Александровна должна уже быть у вас. Ты поедешь ли на петергофский праздник? А я праздновать буду 22-е в Валуеве, куда дал слово Пушкиным быть и куда еду с Василием Львовичем. Ваня что-то нахмурен. Дела его с мадамою его все еще не кончены. Никто не знает правды, а Василий Львович мне сказал на ухо яко величайшую тайну: «Я вам расскажу все это дорогою, когда поедем в Валуево».
Александр. Москва, 24 июля 1822 года
В субботу, как писал я к тебе, отправились мы с Василием Львовичем в Валуево. Только что мы вышли из кареты, пошел дождь, который сутки целые не переставал идти. Это помешало фейерверку, иллюминации, прогулкам и народному увеселению. Из комнат не выходили, сидели в них, как птицы в клетке, и вообще не очень было весело, да и не было никого, кроме домашних и нас двух, Четвертинского с женою (они в одной версте от Валуева) и славного Филистри. У молодой графини болела голова целый день. Ваня тут как чужой ходит, не говоря ни слова. Он более походит на генерала, приехавшего отдать отчет военному суду, нежели на молодца, подхватившего прелестнейшую невесту в России.
Обед был очень хорош. При шампанском Филистри вдруг встал и говорил французские стихи, сочиненные им тут же. Кроме сего, вот стихи итальянские – его же работы. Как прочел он стихи за столом, то я послал Ване сказать, чтобы он готовил 500 рублей поэту. Покраснел и закряхтел. После обеда я к себе отретировался курить, а там посадили меня в вист по 20: я выиграл у Хитрово 18 рублей, да у Урусова 20 рублей. В 8 часов начался род бала, но так как не клеилось от недостатка кавалеров, то созвали всех девушек,пустились играть в жгуты, кольцо и проч. игры. Потом Варенька подала хороший голос делать живые шарады. Ну, уже тут мы посмеялись, и Филистри был чрезвычайно мил. Думали его подкузьмить, а вместо того он Василия Львовича посадил в ремиз. Сперва делали Орфея. Первый акт «or», 2-й «fée», 3-й «Orphée». Тут пришел Филистри с гитарою, венком на голове, плащом из шали и запел: «Потерял я свою Эвридику», – и кончил стихами в похвалу графини Марьи Алекс.; все очень аплодировали.
Это подожгло Василия Львовича, который только и слышал: «Как он очарователен!» Но Филистри уморителен. Предлагают слово «corbeau» [ворона]. 1-е действие – играет валторна; 2-е – Ухтомский молодой является щеголем, смотрится в зеркало, поправляет галстух и проч.; 3-й акт: заставляют дверь ширмами. Вдруг из-за них является на четырех лапах чудовище, – кто же это? Василий Львович, в обыкновенном своем костюме, насилу дышит. Ха-ха-ха! Кто говорит: «Это медведь, нет, баран! Нет, теленок!» Вдруг из-за ширм показывается милая головка Филистри, подвязанная платком, с куском хлеба во рту. Василий Львович делает ему глазки; при словах сих Филистри себя не чует от радости, разевает клюв и роняет добычу. Толстый Василий Львович, измученный своим неудобным положением, дрожа от приступа подагры, хватает добычу и с превеликим трудом выбирается за дверь. Филистри намекнул, что роль лиса полагается Василию Львовичу – как самому тонкому и остроумному человеку общества. Василий Львович был весьма польщен и согласился, прибавив: «А он будет делать ворону! Ге? Э?» Все – ха-ха! Но вышло, что Василий Львович остался в дураках, а не Филистри. Ворона обманула лисицу, это наизнанку басни. После ужина тотчас разошлись по домам; в 12 часов я бы уже спал, ежели бы не мешал мне Василий Львович своим несносным храпеньем. На другой день в 12 часов был я уже в Москве.
Александр. Москва, 4 августа 1822 года
Не беспокойся: Ваня не дал Филистри 500 рублей за стихи; не знаю, подарил ли что-нибудь и за эпиталаму, коей напечатание довольно стоило денег берлинскому придворному поэту. Княжна училась у Метаксы по-итальянски; она, зная его бедность, просила Ваню что-нибудь ему подарить. Он обещал, и княжна объявила это с радостью своему бывшему учителю. Тот ну себе заказывать фрак и панталоны, обмундировался. По приказанию княжны является к Ване поутру. Этот, весь сконфуженный, сажает его возле себя, показывает ему счета своих издержек: карета дорожная 7000, ливрея, лошади и проч. и проч., и оканчивает словами: «У княжны ничего нет, я был принужден восполнять все из своих денег, и должен вам признаться, что теперь, когда надобно мне ехать за границу, мне остается только 90 тысяч рублей». Наш грек очень тонко ему возразил: «Но, господин граф, зачем вы входите во все эти объяснения! У меня нет права требовать, я ни о чем вас не прошу и пришел только потому, что княжна сказала мне: “Приходите утром к графу Ивану, ему надобно с вами поговорить”. Я совершенно не знаю, зачем вы меня звали». Ваня пришел в страшное замешательство, но все кончилось тем, что он бедному Метаксе не дал ничего. Экая скряга! Хоть бы перед невестою блеснул!
Переписка (в 3 томах)
Константин Яковлевич Булгаков
Александр Яковлевич Булгаков
Год издания: 2010
Кол-во страниц: 752+672+624
Переплёт: твердый
ISBN: 978-5-8159-0950-2