ЯГВ № 20 от 8 марта 1873 г. С. 103
https://af.yar-archi...27/unit/112#111
Ярославские заметки.
В окружном суде.
13 февраля разбиралось дело крестьянина дер. Хваткова, Ярославского уезда,
Ивана Щелкачева, обвиняемого в разбое в имении княгини Урусовой. Подробности обвинения следующие. В сельце Селище, принадлежащем супруге мирового посредника В.Н. Урусовой и находящемся на восток от д. Коромыслова, что на московско-ярославской железной дороге (в 30 верстах от Ярославля), в ночи с 8 на 9 сентября 1872 г., произведена была кража, из буфета, нескольких серебряных вещей и также енотовой шубы князя, висевшей в передней, а кроме того посетителем нанесены были, спавшей в девичьей, девушке княгини, Матрене Челноковой значительные побои, оставшиеся без дальнейших последствий лишь по случаю выхода на этот шум княгини. Последняя, оказав пособие девушке, подняла живший недалеко от барского дома народ, который сейчас бросился за разбойником и, усмотревши след, двумя разновременно отправленными партиями, одинаково пришел в дер. Хватково (иначе Еремейцово), находящееся от Селищ, на восток, в 5 верстах, и именно к дому крестьянина Щелкачева. У этого человека произведенный обыск не нашел правда ни одной из вещей, похищенных у кн. Урусовой. Но некоторые обстоятельства, при сем открывшиеся, равно и объяснения их, данные Щелкачевым, по мнению московской судебной палаты, должны быть считаемы недостаточно разъясненными и потому подозрительными. Почему указом этой палаты предписано рассмотреть обвинение Щелкачева в публичном судебном заседании окружного суда, с участием присяжных заседателей.
Подсудимый Щелкачев (32 лет, высокого роста, сильный и бледный мужчина) виновным себя не признал.
Свидетельница княгиня В.Н. Урусова: происшествие случилось в 9 или 10 часов вечера, прежде чем прошел железнодорожный поезд (проходит в 11 час.). Я спала чрез комнату от девичьей. Вдруг мой слух поражается каким-то неопределенным шумом: как будто где-то происходила борьба и затем упало какое-то тяжелое тело. Я встаю, растворяю дверь девичей и кричу: Матреша! Мне отвечает с полу какой-то сиплый, задушевный голос. Пока я поднимала девушку и старалась ее успокоить, какая-то тень тихо удалялась от нас, вглубь коридора, преследуемая собаками. Сообразивши несколько обстоятельства, я с Матреной пошла или пожалуй побежала в кучерскую, через дверь, но кучера дома не нашлось. Я в людскую, и наконец успела-таки поднять людей и солдат. (На вопрос защитника) Поднос серебряный в измятом виде найден в девичей, а две маленькие серебряные ложки у парадного крыльца в грязи. Затем оказываются похищенными две больших разливальных ложки и три обыкновенных столовых, да енотовая шуба. Зато в буфете осталось от воров несколько кусков черного хлеба.
Свидетельница Матрена Челнокова (маленького роста, очень свежей наружности, хотя уже 26-летняя особа): когда я спала, собака моя сильно залаяла и стала проситься вон. Я ее выпустила. И вот вскоре после этого, не успела я закрыть одеялом голову, вдруг кто-то распахнул двери, взошел быстро, но тихим манером, и тотчас хвать меня по уху, а потом стал душить. Я, как смогла, барахталась, защищаясь одеялом, царапала лицо разбойника и укусила у него палец. При этом ощупала, что нападающий в шубе нашего князя, на голове его шапка, под шубой как будто жилет, по крайней мере что-то с пуговицей, на ногах нечто мягкое, - борода небольшая. Наконец он стащил меня с ларя, на котором я спала, на пол. Тут я ударилась об стол, отчего кровь из носа и рта бросилась у меня фонтаном, а стол полетел и сломал ножку. Я видела, что разбойник посмотрел мою руку и полез за чем-то в свой карман. Признаюсь, я содрогнулась: мне представилось, что он хочет сделать мой конец. Но в это время вошла княгиня. – Председатель: вы девушка? – Челнокова: нет я за мужем. – Председатель: ваш муж где? – Челнокова: в Великом Селе, живет в сапожниках. – Председатель: что, он ходит к вам в Селище? – Челнокова: да, ходит. – Председатель: ну, а по ночам не ходит ли? – Челнокова: нет, по ночам не ходит. – (На вопрос прокурора) Когда княгиня входила в людскую, я видела, что двое неизвестных, один в сером, а другой в черном, сошедши с парадного крыльца, тихо пошли к саду.
Эксперт лекарь Клодницкий подтверждает справедливость свидетельств, данных им, вскоре после происшествия, о причинах болезненного состояния Матрены Челноковой и подсудимого Щелкачева, т.е. что знаки на горле первой обличали попытку к удушению ее, а продолжительная боль в левом боку и груди, за отсутствием простуды, означала излишнее давление посторонней силы на эти части тела. Повреждение же лица Щелкачева происходило де от царапин его человеческими ногтями.
Прикащик: когда княгиня рассказала нам о несчастии, мы тотчас решили пуститься в погоню за разбойником и для этого устроили партию в 6 человек, с которою сначала обежали усадьбу, ища, не скрылись ли где воры? А потом от парадного крыльца усмотренным человечьим следом пошли в сад, далее садом, а за садом след повел к сараю, подле которого нашли кусок черного хлеба, кусок стеариновой свечи, обрывок веревки и кусок шерстяной материи. От сарая же пошел тележный след меж полей, лугов и лесами. Мы по следу, а он привел нас в Хватково и в деревне-то этой аккурат к Щелкачеву. Пробираясь следом, мы усмотрели по грязи, что лошадь ехавшего была некованая, задние колеса его не шипованные и вся телега должна быть в сильной грязи. Да еще по дороге мы подняли и захватили с собой комок травы, оставленной ехавшим. У Щелкачева действительно оказались: и лошадь не кованая, и задние колеса без шин, и вся телега в недавней, большой грязи, да и травонька наша как раз пришлась к охапочке, брошенной у него на дворе. (На вопрос прокурора) Признаюсь: при первом известии о несчастии мне пришел на ум Щелкачев. Он в околотке один попался в воровстве у нас дров и мы ведь его захватили на том. Верно, мекаю, захотел отомстить за бесчестье. Сверха того
Иван Микитин, за месяц кажись перед тем, был у нас в девичей и расспрашивал Матрену, где она спит с бароней и чудился, как это они, обе такие молоденькие и жидкие, решатся ночевать одни, без мужчин.
Староста Сыроваров: я вел вторую партию, вышедшую из Селищ после полуночи. Мы тоже нашли тележный след и пришли в Хватково к Щелкачеву. О лошади, колесах и телеге последнего скажу тоже, что и первая партия. Но травы у Щелкачева на виду уже не было: она убрана была в клеть, под солому.
Солдаты вообще подтвердили показания прикащика и старосты. Различия же меж ними состояли главным образом в следующем. Солдаты первой партии припомнили (на вопрос прокурора), что прикащик, отправляясь от сарая по тележному следу к лесу, сказал: «это, верно, шашни Щелкачева». Два солдата 2 партии удостоверили, что от сарая шли два следа: один к шоссе, а другой к лесу. Один солдат рассказал, что след привел их в Хватково, но к Щелкачеву уже не было следа, и они пришли к последнему потому, что первая партия была у него. Солдат, стоявший караульным за Хватковым, передал разговор свой с плотником, уверявшими его, что никто в их деревню от Селищ с дровами не ехал, дядя
Иван точно-что раным-рано приехал с этой стороны, но в телеге у него ничего не было.
Кучер, подобно Матрене Челноковой, видел двух незнакомцев, идущих от парадного крыльца к саду. Когда же они, говорил, ушли подальше или его увидели, то побежали.
Жена и маленький сын Щелкачева уверяли, что он,
Щелкачев, ночь с 8 на 9 сентября провел дома, занимаясь деревянной сторожкой и сушкой риги, и находясь попеременно то там, то здесь. Ездил же утром в поле за снопами.
Начальство Щелкачева, т.е. сельский староста и соцкий, отозвались о подсудимом с хорошей стороны «мы-де ничего худого об нем не видали и не слыхали, человек как есть ражий». На нем лежала тот вечер сторожка, и он сторожил, хотя конечно не поручатся, чтоб именно он сам бил в доску. Соцкий, заглянувши в шалаш, видел, что там лежит кто-то взрослой, но мужчина или женщина – удостоверить не может.
Из соседей одни были с Щелкачевым 8 сентября в Великом Селе, откуда и пришли домой к вечеру доподлинно вместе с ним и благополучно. Другие же рассказали, что помнят летом у него на губе или около нее болячку.
Товарищ прокурора соглашался, что в настоящем деле нет против Щелкачева прямых улик, но утверждал, что из соединения косвенных улик, имеющихся в деле, происходит уверенность в виновности Щелкачева.
Защитник Беркгольц утверждал, что никакого разбоя здесь не было и люди не так разбойничают, как здесь описывают. Если же и было что здесь, то наверное не разбой, а что-нибудь другое. В подробностях деревенской жизни и объяснениях Щелкачева он также не находил никаких оснований к обвинению его в настоящем преступлении.
Присяжным даны были три вопроса: 1) виновен ли подсудимый Щелкачев в том, что воспользовавшись ночным временем, проник в дом кн. Урусовой, с целью грабежа, и нанес при этом девушке Челноковой, которую считал опасною для своего намерения, значительные повреждения? 2) Если он не виновен по 1 пункту, то не виновен ли в том, что нанес повреждения Челноковой случайно? 3) Если он не виновен ни по 1 ни по 2 п.п., то не виновен ли в краже тех предметов, которые пропали у кн. Урусовой?
На все эти вопросы присяжные отвечали отрицательно и
Щелкачев тотчас же был объявлен свободным от суда.
Прибавлю к этому, что настоящее дело разбиралось от 11 часов утра до 11 часов вечера и публики присутствовало на разбирательстве громадное количество, которое привлечено было как многосложностью дела, о чем говорят 30 человек свидетелей, так красноречием защитника и личностью первой свидетельницы в нем княгини Урусовой.