После питерской жизни прадеда Павла Михайловича Арефьева сохранилось множество семейных воспоминаний и всего лишь одна достоверная фотография. Правда, в деревенском доме прадеда в д. Кожлево хранился вот этот групповой портрет.
Михаил-3000 (08 октября 2017 - 20:01) писал:
Нужно сказать, что в семейном архиве мог сохраниться снимок крестного Павла Михайловича Степана Дмитриевича Вальватьева. На фото, увы, попорченном временем, висевшем всю время, что себя помню, в горнице в кожлевском доме, Павел Михайлович якобы указывал на какого-то близкого человека. Есть подозрение, что вот на этого мужчину.
Вряд ли это был отец Павла Михаил Аврамов. И есть мнение, что это и был служащий Государственного банка крестный Павла Николай Степанович Вальватьев.
А родовая память, за десятилетия скорее всего серьезно подкорректированная, передавала, что здесь будто бы остался запечатлен Павел Михайлович.
Ни времени, ни места съемки, ни кем были эти люди – ничего этого не сохранилось в круговерти деревенской жизни. Да и сам портрет оказался серьезно подпорчен временем. Но одна серьезная зацепка имелась. На паспарту читался оттиск:
К.К. Булла
Невск. пр. 54
Телеф. N .......
1700
Таким образом, к снимку приложил руку знаменитый мастер, имевший право фотографировать членов императорской фамилии, основоположник отечественного репортажного снимка, удостоенный длинного ряда наград, в том числе орденов Российской империи – Карл Карлович Булла. Многие современные музеи северной столицы почитают за честь иметь в своих собраниях работы маэстро. Вот один такой снимок и провисел почти весь XX век в скромной горнице деревенского кожлевского дома.
Наследие Карла Карловича сохранилось в виде многих десятков тысяч стеклянных негативных пластинок в Центральном государственном архиве кинофотофонодокументов Санкт?Петербурга. И, благо в цифровом XXI веке все это богатство уже было переведено в электронный вид, я принялся за его просмотр.
Карл Карлович оказался на редкость плодовит и на удивление разнообразен. Передо мной мелькали самодержец Николай II с войсками на маневрах и члены императорской фамилии в старинных дворцовых костюмах эпохи Алексея Михайловича, депутаты Государственных дум Российской империи и казаки на дальневосточном фронте, бронированные корабли и изящные виды Петербурга, известные генералы и чины столичного полицейского департамента, изысканно-утонченные дамы высшего света, с которыми я бы, наверно, побоялся заговорить, если бы да вдруг представился такой случай, жизнь Смольного института благородных девиц и народные очереди за бесплатными обедами, знаменитые промышленные предприятия столицы и не менее известные события российских революций. Понятное дело, что особым образом я вглядывался в групповые портреты, сделанные в студии. Таких было много. У Буллы регулярно снимались сотрудники Государственного банка и выпускники известных гимназий, учащиеся коммерческих курсов и служащие Думы и т.д. и т.п. И вот, тщательно всматриваясь в интерьеры снимков, я с замиранием сердца пытался найти черты, общие со своим портретом.
Наконец, мелькнул знакомый рисунок огромного ковра, привычный контур вальяжно полулежащих мужчин и несколько рядов представительных господ с офицером в центре.
Путиловский з-д-04.jpg 140,12К
5 Количество загрузок:
ЦГАКФФД СПб
Ж 493
Сказать просто, что я обрадовался - означало бы не сказать ничего. Но отметить, что я обрадовался в конечном итоге очень сильно, явно означало бы покривить душой.
«Группа служащих Путиловского завода, дата съемки 1 ноября 1915 г.», - гласила подпись. Ни одной фамилии, ни одной должности. Для архивных аннотаций к групповым снимкам маэстро подобная ситуация оставалась типичной. Время фотосессии тоже оставляло желать лучшего. Три групповых снимка сотрудников Путиловского завода значились в архиве с такой же датой. Но как минимум два из них были сняты в разное время. Офицер на деревенском портрете присутствовал и на другой фотографии, где выглядел старше, да и на груди его уже красовался Георгий. Примелькавшийся же за время поисков ковер присутствовал на снимках мэтра, подписанных 1909 – 1911 г.г., что уже намного точнее соответствовало последним годами жизни прадеда в Петербурге.
И все таки, это была радость! Фото оказалось первым документом, который подтвердил пусть и косвенно, что прадед работал на Путиловском заводе. Дети Павла Михайловича, то есть мои двоюродные дедушки и бабушки, взрощенные в традициях пролетарской борьбы за свое светлое будущее, рассказывали о рабочей жизни своего отца с гордостью. Снимок еще раз обращал внимание на деятельность прародителя, связанную именно со знаменитым Путиловским заводом, а не с каким-либо другим предприятием.
Просмотрев лица, я убедился снова, что прадеда здесь нет. Зато мое внимание привлекли люди в приличных костюмах и одновременно в косоворотках явно «рабоче-крестьянского» происхождения. И шальная мысль промелькнула в голове. А не был ли кто-нибудь из этих людей отцом прадеда? Может быть, именно поэтому недешевый портрет маэстро от фотографии и оказался в горнице прадедовского дома? И не был ли, например, пятый мужчина слева в темной косоворотке в нижнем ряду стоящих людей моим пра-прадедом Михаилом Абрамовичем Арефьевым, который в конце XIX в. мог постоянно жить в столичном регионе, но про которого в семейной памяти не сохранилось ровным счетом никаких сведений?
Сообщение отредактировал Михаил-3000: 12 февраля 2018 - 14:09
1
